Ага! Надейся, “любимый” супруг! Лишний раз ни разговаривать, ни видеть его мне не хотелось.

Я быстро нашла в своей сумке нужный мне экстракт, порадовалась щипцам, зажимам и скальпелю, и начала приводить Миладу в чувство. Время уже поджимало. Если ребёнок долго пробудет в утробе матери без воды, то последствия для него могут быть печальными.

Рокайо? — сквозь мутную пелену проступил осмысленный взгляд Милады. — Ты пришла…

Да, да, родная… Давай, тужься!!!

Не могу, сил не осталось… Как же больно! — сестра вскрикнула и откинулась на подушку, закатывая глаза.

Нет, дорогуша, так дело не пойдёт! — я со всей силы встряхнула её и опять стукнула по щеке. — Ты мне племянника угробишь, да и себя! Давай, приходи в себя и терпи! Думаешь, мне Авидея и Берт легко достались? Всем больно и страшно!

Айо, Айо… сейчас, чуть полежу…

Нет уж, милая сестрица! Как убегать в другой мир, спать с мужчиной, доводить маму до смерти, так у тебя сил хватило, а как расхлёбывать содеянное — так ты в кусты, ну уж нет! Рожай, дура!

Хорошо, Айо, хорошо… Только не тряси меня… Не надо…

Соберись и рожай!

Не знаю, что подействовало на мою сестрицу — тряска ли, лекарство или мои слова, ног она в конце концов принялась усиленно тужиться, и под вечер родила крепкого карапуза. Я перевязала ему пуповину и прижгла настоем трав. Мальчик покричал, приложился к груди улыбающейся устало сестрицы и уснул. Я успела только вымыть руки и обтереть лицо и шею полотенцем, как в комнату стали входить на цыпочках, переговариваясь шёпотом, все женщины колдуна. Северис явно верховодила этой делегацией. Последней вошла толстая повитуха.

Какой хорошенький! Копия Гэйелд! — зашептали они.

А я присела в высокое кресло, глаза мои закрылись, и я не помню, как уснула.

Проснулась от того, что услышала тихие шаги и дыхание, что отличалось от тяжёлого сопения сестры. В комнате уже было темно. Я зевнула и потянулась, и тогда увидела, что с моих колен что-то упало. “Меня укрыли?” — подумалось мне лениво. Я открыла глаза, ожидая увидеть кого-то из женщин замка, но тёмная фигура с длинными чёрными волосами напугала меня. Я вздрогнула. “Гэйелд”, - поняла я.

Мужчина держал в руках собственного сына, укутанного в белоснежную ткань с вышивкой и смотрел на меня.

Проснулась?

Да… Уже вечер?

Ты долго спала. Было тяжело?

Не очень. Просто, лучше у родственников роды не принимать: руки трясутся…

Гэйелд хмыкнул. Малыш закряхтел, и колдун ловко одной рукой начал укачивать его.