— А она дочь Роланда. Он любил ее и предложил ей все — власть, богатство, семью, о которой она мечтала, но Кейт от всего отказалась, потому что так было правильно. Она тот человек, что позволяет мужчине, которого считает своим братом, в лицо называть ее выродком.

— Я не называл так ее уже много лет.

— Если ты не ведешь себя как козел, это еще не повод для доверия, дядя.

— Ладно, — буркнул Ник. — С твоим новым лицом я еще могу смириться. Ты хотела выглядеть как Кейт, и я это понимаю. Я даже могу понять, зачем ты вставила себе этот глаз. Чего я не понимаю, так это почему ты позволила Эрре убедить тебя стать ее марионеткой.

— Она меня не убеждала. Я сама выбрала Новый Шинар. На то у меня свои причины.

— Старый Шинар был тиранией, и ты пытаешься ее воскресить.

Я наклонилась вперед. У меня уже был этот спор раньше.

— Ты судишь о древней цивилизации, не зная о ней ничего, применяя к ней современную политическую структуру. Шинар никогда не был абсолютной монархией. Власть королевской родословной была ограничена. В нем было три ветви власти: исполнительная, законодательная и судебная. Эта идея намного старше, чем Соединенные Штаты. Чтобы приехать сюда, мне пришлось убедить Совет Нового Шинара в том, что, в конечном счете, в их интересах, чтобы Кейт выжила.

Их не пришлось долго убеждать. Кейт была любимой племянницей Эрры и принцессой Шинара, и неважно, считала она себя таковой или нет. К тому же, все прекрасно знали, что если они попытаются помешать мне, защитить женщину, которая вырастила меня как свою родную дочь, я тут же отрекусь от престола.

— Мне пришлось стоять перед двадцатью людьми и излагать им худшие и лучшие варианты развития событий. Они обсудили их между собой и проголосовали. У них была власть помешать мне уйти.

Ник всплеснул руками.

— Мне тебя не понять. Ты выросла в демократии.

— Нет, я выросла в федеральной республике. В настоящей демократии, голосование большинства имеет абсолютную власть и перевешивает интересы меньшинства. В республике индивидуальные права гражданина абсолютны, и голосование большинства не может их ущемлять.

Он уставился на меня.

С точки зрения индивидуальных прав, старый Шинар не сильно отличался от нынешней системы. У него были свои проблемы, но он гарантировал гражданские свободы. Он предлагал путь продвижения, основанный на заслугах. Любой желающий мог баллотироваться на должность по истечении необходимого срока военной или гражданской службы. Мужчина, сидевший в кабинете Стеллы, родился простолюдином. Он просил милостыню на улицах, пока ему не исполнилось десять лет. До того, как Шинар пал, он стал высшим сакканом — самым высоким уровнем поста министра, которого можно было достичь.