– Мэри, послушайте. – Он сжал мои плечи. – Ареста не избежать, но я сделаю все, чтобы ее вскоре освободили. Я не должен вам об этом говорить, но…

Теперь мы были по разные стороны баррикад, но почему-то мне хотелось прижаться к нему еще крепче. Глупо, правда?

– Но – что?

Этан посмотрел мне в глаза.

– Леди Хэлкетт-Хьюз давно знала о романе сына с медсестрой. У них произошел скандал.

Я молчала, и он продолжил со вздохом:

– Давайте реально смотреть на вещи. Двадцать шестого февраля леди Хэлкетт-Хьюз пришла к мисс Карпентер домой и потребовала оставить ее мальчика в покое. Это цитата – квартирная хозяйка подслушивала. Мисс Карпентер ответила, что любит Родерика и никому не позволит встать у них на пути.

– Тогда она еще работала в госпитале?

– Да.

Значит, главный аргумент защиты – что у Роуз не было мотива запасаться ядом – отпадает? Все один к одному!

Я не знала, что возразить, и сделала ход конем – задала неудобный вопрос:

– Кстати, зачем вы пробрались ко мне в спальню?

Этан покраснел и сознался:

– Вообще-то я хотел поговорить. Бросал камушки в окно, но вы не отзывались. Вот и пришлось… Кхм.

Мог бы подождать до утра. Хотя, отложи Этан разговор, я была бы мертва. Так что не мне его упрекать.

– Спасибо, что спасли меня, – сказала я, запрокинув голову.

Вместо ответа он меня поцеловал.

– Простите, сэр! – Почтительный голос констебля Догсли разрушил хрупкое очарование момента. – Вы приказали срочно доложить.

– Да, конечно, – с досадой пробормотал Этан, отстраняясь. – Слушаю вас, Догсли.

Констебль старательно смотрел в сторону.