Дом старосты в Больших Дубках был освобождён и отмыт к приезду графини – слуг высылали заранее. Пока Нира и Лотта быстро собирали ужин и грели в камине горшочки с мясом, взятые из дома, Ирэн с любопытством рассматривала комнату – она ни разу ещё не бывала внутри сельских домов. Взяла небольшой дорожный канделябр с тремя свечами и прошлась по жилищу.

Из холодных сеней попадали в первую, проходную комнату. А всего две комнаты, первая – со столом и окном побольше. Стены белёные. Под потемневшим потолком – толстые закопчённые балки. Над окном даже есть какой-то рисунок – пара кривоватых виньеток. Дверей нет, проход завешен вышитой занавеской. Камин вделан в перегородку и отапливает сразу две комнаты. Возле камина – несколько полок с горшками и глиняными мисками, почётное место занимает пузатый расписной кувшин. Рядом по стене развешаны пучки трав. Полка с другой стороны камина заполнена набитыми мешочками. Заглядывать Ирэн не стала, но кажется, что там были крупы. У стола, прямо на полу, небольшая плетёная корзина с парой десятков яиц.

На низкой подставке – деревянная кадушка с водой. Стол у окна, по зимнему времени закрытого ставнями. Вместо стекла – мутная, желтовато-серая плёнка. Вряд ли она пропускает много света. У стола – четыре крепких табуретки. Вдоль стен – два длинных сундука. На крышке по краям сделаны этакие бортики. Похоже, на сундуках спят. Возможно, здесь укладывают детей. В доме пахнет дымком, чем-то горьковато-терпким, но запах не противный. Возможно, так пахнут травы.

В хозяйской спальне кровать, достаточно широкая для двоих. Прикроватный коврик сшит из клочков старой вылинявшей одежды. Сама комнатка крошечная, метров семь-восемь, не больше. Окошко совсем маленькое, с альбомный лист, и из него дует, хотя и оно закрыто ставнями. В нише, за отбелённой шторкой, прямо на гвоздях висит одежда, а вдоль стены – два расписных сундука с медной окантовкой. Скорее всего, там приданое для дочери старосты. Не богато, прямо скажем. Ирэн с грустью рассматривала примитивное хозяйство. Пройдёт ещё не одна сотня лет, пока появятся элементарные удобства.

Пришла Лотта, свернула хозяйский тюфяк, уложила его на сундук, отдёрнула шторку в проходе и крикнула кому-то:

— Давай сюда, заноси!

Вошёл солдат, держа в руках огромный тюк с постелью графини.

— Сюда укладывай! — Лотта показывала на кровать: — Да аккуратнее ты, увалень!

Принялась хлопотать, застилая свежее бельё. Ужинать все собирались в этом доме, а на ночь горничная и госпожа Кёрст уйдут в соседний. Там для них приготовлены спальные места.