– Это для того, кир Стефания, чтобы в шторм котлы и сковороды не разлетались по камбузу – пояснил рист.

Не лучшая идея, с моей точки зрения.

Глава 66

Глава 66

Все четыре дня, что мы были в море, кир Гинза провела в каюте, страдая от приступов морской болезни. Мне было жаль кир Гинзу. Пусть мы и не сошлись близко, но сама по себе она – спокойная и терпеливая женщина. Я приносила ей кислое питьё и мятные леденцы из багажа. Иногда это снимало приступ, пусть и ненадолго. Я же не ощущала никакой потребности в уединении.

Судно было грузовым только наполовину. Кроме грузов перевозили также и важных пассажиров, поэтому, кроме служебных кают капитана и ристов, было ещё с десяток клетушек для пассажиров, государственных курьеров, иногда – путешественников-купцов.

Мне отвели одну из лучших кают, не слишком большую, но и не совсем крошечную. Примерно, как у четырёх ристов, что были в этом рейсе. Такую каюту с подвесной койкой я видела в приоткрытую дверь в первый же день.

Обедала я с капитаном и ристами, еда подавалась вполне прилично – белая скатерть, салфетки, фарфор-серебро и прочие прелести.

Ристы, надо сказать, были как на подбор в возрасте, скупые на шутки, большие любители послеобеденного отдыха.

Под отдыхом подразумевалось чаепитие, кафт не пил никто, неспешные разговоры о погоде, прошлых рейсах и прочей малоинтересной для меня ерунде.

Когда-то «Орнито» строился как торговое судно. Но через некоторое время появились более удобные модели, и теперь он регулярно курсировал вдоль берега, доставляя в столицу южные фрукты-сухофрукты, огромные бочки вина для двора архитеонуса и продажи, иногда – купцов со своим грузом, почту и людей. На нём часто ехали пассажиры-моряки, которые получали назначения на корабли порта Катенго.

Для «своих» пассажиров, служащих на флоте, существовали особые внутренние правила. Таких гостей принято было приглашать в кают-компанию, к капитанскому столу. Остальным пассажирам еду приносили в каюты, где они ели за крошечными откидными столиками – место на корабле экономили, стульев и вовсе не было, сидеть приходилось на койке.

Одним из таких «своих» пассажиров был Верд кирус Нергано. Молодой рист, который оказывал мне знаки внимания не потому, что был от меня без ума, а исключительно потому, что не мог пропустить мимо ни одной юбки.

Подозреваю, если бы на борту не было меня, он точно так же любезничал бы, например, с кир Гинзой. Не из желания помочь женщине, а из желания почувствовать себя дамским угодником и сердцеедом.

Правила приличия, впрочем, он соблюдал весьма строго и не позволял себе никаких вольностей.