«А ты когда-то прежде уже видел его? Общался с ним?» – с замирающим сердцем спросила я.

«Нет, конечно, – прощелкал Шушу, возмущенно задрыгав лапками, – как же я мог его встретить, коли наш царь жил задолго до моего рождения и уже тогда спал глубоким сном не пойми где?»

Я даже остолбенела в первое мгновение.

«Тогда откуда же тебе знать? Вешаешь тут мне на уши лапшу… то есть грибы», – мысленно отругала я паука.

В голову закралась мысль, что Шушу всё перепутал, никакой передо мной не царь, да и вообще. Ерунда это все. Я ведь всё ещё до конца не верила, что когда-нибудь мой браслет оживёт. Не могла представить, что кусок металла на моей ноге вообще на это способен.

«Как это откуда? Пауки чувствуют друг друга изнутри. Брюшком! А разве ты не чувствуешь? Ты, говорящая с пауками?»

Шушу вещал так, будто это было нечто само собой разумеющееся и словно подобной способностью любой уважающий себя человек обязан обладать.

Я даже прищурилась, пытаясь что-то ощутить внутри. Взглянула на браслет, затем на Шушу и снова на браслет.

Никаких изменений.

«Наверное, ты не чувствуешь, потому что ты не паук», – резюмировал мой собеседник, пренебрежительно махнув на меня лапой.

«Ну, не стоило и начинать тогда», – поджала я губы.

Стало слегка обидно, хотя я сама не понимала почему.

Защелкнула застежку ожерелья на шее, развернулась и пошла к выходу из теларана.

«Шу! – зашелестел паук, странным образом окликая меня и давая понять, за что Актор дал ему столь странное имя. – Погоди! Ты же должна довести меня до норы!»

В голове раздавалось пощелкивание и легкий треск паучьего голоса. Краем глаза я заметила, как Шушу стал меня догонять, затем побежал рядом, но по соседней стене, а в конце прямо с нее прыгнул мне на плечо, потому что я и не думала оборачиваться.

«Какая обидчивая человека, – сказал он, пощекотав меня за ухом пушистой лапой. – А вот не надо обижаться. Я же не обижаюсь, когда ты не можешь выговорить такое простое имя, как Истеачлаваинкт. Истеачлаваинкт, Истеачлаваинкт, Истеачлаваинкт…» – защелкал он, почти доводя меня до легкого нервного приступа этими звуками.

– Да прекрати ты, Истеачлаваинкт! – воскликнула я, не выдержав, и паук тут же умолк, воззрившись на меня большими выпуклыми красными глазами.

«Истеачлаваинкт…» – добавила мысленно, но, как оказалось, Хрустальный паук и так все понял.

«Ты сумела! Вот молодец, человека! – раздался ответный вопль у меня в голове. – А теперь скорее в сад! А я тебе за старания расскажу тайну, раз уж ты такая умненькая-разумненькая. Умненькая-разумненькая! Умненькая-разумненькая! Ух!» – твердил он, пружиня на тонких лапках.