Гул усилился многократно. И теперь я различала у себя в голове мысленный паучий шепот. Его уже нельзя было перепутать ни с чем иным, ведь я знала, как он звучит по-настоящему. Вот только слова разобрать оказалось невозможно.

Я нервно взглянула вглубь темного тоннеля, поежилась.

А затем перевела взгляд на Сулари. Девушка отошла от меня к другой стороне стены, невозмутимо отколупывая мох и там.

– Ты ничего не слышишь? – пробормотала я несколько нервно.

Служанка подняла голову, нахмурилась, а затем опустила, пожав плечами.

А я продолжала ощущать этот странный растущий шум. Подняв лопатку, как единственное доступное оружие, я разогнула слегка затекшие колени и сделала несколько шагов в сторону тоннельной тьмы. Туда, где мы с Сулари еще не были.

По-хорошему, шагать-то нужно было как раз в обратном направлении. Поближе к каньону да к стражникам царицы. Но я не хотела уходить от Джерхана… Не могла оставить его здесь одного.

А я знала, что он где-то тут!

Приложив свободную руку к стене, я закрыла глаза.

Гул и шепот усиливались. Теперь мне казалось, что паучьи голоса напоминают крик.

Сердце подскочило к горлу и там и застряло.

– Сулари… – позвала я девушку, но она не откликнулась. – Сулари! – воскликнула снова.

И тут слабый, подрагивающий свет в пещере вдруг погас.

– Сулари! – громко повторила я, когда на меня навалились знакомые ощущения: страх темноты и ужас от попадания в замкнутое пространство, не освещенное даже мельчайшим светом.

Если бы мне вздумалось поднести ладонь к лицу, я ничего не увидела бы.

– Сулари, у нас погас факел? Почему ты молчишь, это не смешно, – выдохнула я, стараясь придать голосу уверенности.

– Погас, – ответила тогда девушка как-то слишком уж спокойно. Неужели ее не пугала тьма?..

– У тебя есть еще один?

– Нет, ала. У меня нет…

– А может, стоит зажечь ту смесь, что у тебя была в бутылке для отпугивания солаанов? – предложила я, вспомнив, что у девушки была целая емкость с горючим маслом. При необходимости мы могли бы полить им потухший факел, а потом…