Лана покачала головой, заставив её осечься:

– Миск нашёл её. Она спасла остальных ценой своей жизни.

Зафира запнулась о слово «нашёл». Так говорят о птенце в снегу. О потерянном кошельке, обнаруженном вдруг со всеми потраченными динарами.

– А Ясмин? – спросила она, чувствуя, как сжались рёбра.

– Жива, – сказала Лана. – И в безопасности. Она во дворце в Деменхуре.

Облегчение Зафиры вылилось в тяжёлый выдох, который заметили все. Их внимание стало вдруг слишком пристальным. Все взгляды были устремлены на нее. Сострадание заполняло комнату – безмолвный ответ Джаварата. Она вскочила и повернулась к Айе, но при этом чуть не врезалась в Насира.

– Мне жаль.

Она недоумённо нахмурилась – скорее из-за печали, которую увидела в его взгляде, нежели из-за слов, которые он произнёс.

– Почему? – спросила девушка. – Разве ты приложил руку к её гибели?

Он вздрогнул.

Даам, он вздрогнул! Зафира замерла. Если ядовитые газы были делом рук султана – сыграл ли Насир в этом какую-то роль? Она остановила поток тёмных мыслей. «О небеса!» Он ведь покинул Крепость Султана тогда же, когда она покинула Деменхур. Значит, он готовился к путешествию на Шарр, а не к резне в селении.

Зафира опустила взгляд, чувствуя смесь стыда, и раздражения, и боли, и ещё бездны других эмоций.

– Пойдём, – проговорила Айя, зная точно, что ей нужно. – Я провожу тебя в твою комнату.

Глава 10

Глава 10

Насир прислонился к гладкой двери в комнате, отведённой ему Айей. Покои были просторны и богато украшены, но кровать оказалась простой и аккуратной, и лунный свет из окна проливался на неё. Принц и не осознавал, сколь долго был в постоянном обществе других – не считая времени, проведённого в тесных каютах корабля, – пока Айя не прикрыла за ним дверь и воздух не задрожал лишь от его собственного дыхания.

Раздевшись и сложив одежду, он вошёл в ванну, над которой лениво клубился пар. Как и всегда, мытьё напоминало ему обо всём, что он так ненавидел в себе, – о шрамах на спине, о неправильности жизни. Теперь у него появился новый шрам – у ключицы, всё ещё скользкий от целебного снадобья, которым натирала его Зафира. Он откинулся на бортик ванны, сохранявшей остатки тепла, и вспоминал прикосновение её пальцев к коже. Вес её тела. Жар её взгляда, заставлявший его раскрыться.

И её боль. То, как изменилось её лицо, когда девушка поняла всю глубину его чудовищной природы, ибо он не сделал ничего, чтобы помешать отцу добыть ядовитый газ, погубивший её мать.

Одежда, которую для него приготовили, была слишком яркой – бордовый камис[17], тёмный халат с сине-серебряной окантовкой. Эта одежда могла попасть сюда только одним способом, и Насир отчётливо представил, как Альтаир копался в своих сундуках, ухмыляясь, как безумец, когда нашёл всё это, спрятанное в дальнем углу. Насир натянул камис через голову и повесил халат на спинку стула. Он выровнял книги на полке и расставил чаши на столе.