— Зачем — судью? — зашумели вокруг. — Прибить убийцу — и всё!

— Прибить осла!

Сам виновник стоял передо мной и очень серьезно и сосредоточенно дожевывал яблоко. Я оторопело посмотрела на животное, потом на мужчину, лежавшего у загона, и припомнила, что в прежние времена судили и лошадей, и свиней, если им случалось причинять увечье человеку.

— Вы о чем, судари мои?! — перепугался хозяин осла-убийцы. — Это был несчастный случай! Да этот осел десять серебряных монет стоит!

— Какой несчастный случай? — выкрикнул кто-то. — Он его нарочно лягнул! Когда Димак хотел бабу схватить!

Ну вот, хоть выяснили имя этого несчастного… Димак… И кто же ты такой, и что же у тебя за дела были с мельничихой Эдит?

— Разойдитесь! Разойдитесь! — услышала я голос доктора Ларка и немного воспряла.

Любитель птиц протолкался сквозь толпу и деловито склонился над поверженным Димаком, выслушивая пульс и проверяя дыхание.

— Дышит, — объявил доктор, и хозяин осла вознёс благодарственные молитвы.

Тем временем доктор ощупал Димака и вынес следующий вердикт:

— И кости целы. Что вы переполошились?

Димак слабо застонал, приходя в себя, и ему помогли сесть, подперев плечами с двух сторон.

— Увечье, несомненно, есть, — продолжал доктор, раскрывая рубашку на груди пострадавшего. — Думаю, как раз на штраф в три серебряные монеты.

— Помилуйте! С чего так дорого?! — возмутился хозяин осла.

Сам осел совершенно не интересовался происходящим вокруг, и ткнулся мордой мне в живот, пытаясь залезть в сумку.

— Да уберите же вы его! — чуть не заплакала я, потому что спасения от ослов в этом мире не было. Но ещё ни один из них не приставал ко мне прилюдно.

Осла попытались оттащить, но он упирался всеми четырьмя копытами. Пришлось мне угостить его и кусочком луковой лепешки, которую я приберегла для себя на обратную дорогу.

Димак теперь чувствовал себя совсем хорошо, и даже поднялся на ноги, охая и хватаясь за грудь и бока.

— Проклятая животина мне все кишки перемешала, — простонал он, морщась от боли.