Надежда на то, что они вернутся в город до наступления темноты, угасала вместе с дневным светом.

А потом случилось что-то такое, о чем господин Кайрен предпочел бы не говорить ни с кем, кроме духовника.

Или лучше – ни с кем не говорить и не вспоминать никогда.

Она сидела на стволе поваленного дерева и издалека показалась господину Кайрену еще одним валуном или разросшимся кустом причудливом формы. Если бы не резкое движение руки Кондора, призывающее остановиться и молчать, наверное, господин Кайрен бы ничего и не заметил, просто прошел дальше в глубину леса мимо фигуры в знакомом уже выцветшем сером пальто. Рядом с ней не было ни костра, ни остатков костра, ни даже следов, словно бы Хёльда перенеслась сюда по воздуху и превратилась в запорошенную снегом статую, неподвижную и тихую.

Кажется, маг, шагнув вперед, нарочито громко хрустнул какой-то веткой.

Тонкая змейка косы метнулась по спине в сером пальто.

Видящая резко обернулась, встала и сказала что-то очень негромко, так, чтобы ее услышал только тот, к кому она обращалась.

Здравый смысл подсказывал господину Кайрену, что никто не просидит так долго, чтобы снег, прекратившийся уже давно, остался на его плечах и на обмотанном вокруг головы куске шерстяной ткани: человек, наверное, отряхнется, встанет, чтобы размяться, просто случайно двинет рукой или плечом, сбивая с себя белую крошку.

Человек не сможет ходить по снегу вот так – едва касаясь его, не оставляя следов. Ходить словно не по земле, а по воздуху, легко, как в танце, будто бы нет вокруг этого мерзлого, стылого воздуха, от которого пальцы даже в перчатках деревенеют и перестают слушаться. Человек не сможет двигаться так быстро, едва заметно, сливаясь с зимними сумерками, распадаясь на несколько теней, становясь то похожим на дерево, то на вихрь, то…

Но здравый смысл спрятался, оставив господина Кайрена лицом к лицу с той особой тьмой, которая обитает в глубинах леса и гор, в темных провалах пещер и на просторах вересковых пустошей.

Тьма проникала в мир и меняла его, искажая пространство вокруг господина Кайрена, и, кажется, смеялась над ним. Ему показалось, он видел лицо Хёльды близко – настолько близко, что даже в сумраке были видны ее ресницы, и глаза Видящей были заполнены тьмой. Эта тьма смотрела на господина Кайрена, решая, нужен ли он ей и опасен ли он для нее, и, когда тьма поняла, что нет, этот человек – всего лишь человек, один из многих, Видящая принюхалась, как животное, чуть приподняв в оскале верхнюю губу, и исчезла так же резко, как появилась.

– Спокойно. – Чьи-то руки подхватили его и помогли не упасть. – Спокойно, господин Кайрен, вам ничего не угрожает. Вот, посидите тут… не самое хорошее место, конечно, но, увы, удобных кресел в лесу не найти.