- Случайно! - заступилась за нас добрая Бри.

Я поневоле улыбнулась. Хорошо, когда есть такие подруги. Знает, что нам ничего не угрожает, но всё равно защищает, словно дракон своё потомство. Приятно. А ведь только что променяла нас на бутерброды!

- Завтракайте, я пойду прогуляюсь. Корделия наверняка хочет подняться в свою спальню, дам ей эту возможность, - произнёс Роберт, направляясь в двери.

Голос его вновь звучал словно из ледяного тоннеля, глухо и морозно. Однако я понимала, чего ему стоит вообще говорить обо мне, ведь именно здесь, на земле предков, нам было особенно сложно сдерживаться. Но понимала мозгом. Все остальные органы скручивались от ненависти, да так, что подташнивало.

Быстро поднялась по лестнице и, не оглядываясь по сторонам, направилась в спальню Мариссы, которую выбила себе ещё в детстве. Роберт и Дэйнор обычно ночевали внизу, потому что вторая спальня была совсем крохотной и неуютной, и потому что нам всё-таки было не очень прилично спать через тонкую перегородку, даже несмотря на возраст и присутствие Дэйнора.

Здесь всё было по-прежнему: минимум мебели, никаких украшений. Стильно и лаконично. Максимум свежего воздуха, света и пространства. И никаких тайников.

Но теперь мой дар раскрылся в полной мере и, зная об аналогичном даре у Мариссы, я решила попытаться ещё раз.

Кончиками пальцев провела по тёплым от магии деревянным панелям, коснулась комода, шкафа, кровати.

Ничего.

Села в центре комнаты на пол, закрыла глаза и прислушалась к ощущениям.

Ничего.

Интуиция царапала, что быть такого не может. Марисса не могла оставить нас в неведении относительно своего прошлого. Знания передаются из поколения в поколение или от одного представителя дара к другому. И именно я её наследница.

Но не выходило!

Не выходило и всё тут!

В комнате было зябко, и я зажгла огонь, чтобы не отвлекаться на неприятный холод.

Треск дров в камине завораживал, я отвлеклась от своей изначальной цели, залюбовалась. А затем и вовсе провалилась в транс.

Пространство размылось, окрасилось золотисто-рыжей дымкой. Я увидела мужчину. Высокого, статного, взрослого. Он говорил с кем-то и слова его были злыми и недовольными, однако голоса я всё ещё не слышала, потому представила, будто приближаю картинку. И мне это удалось.

По губам смогла прочитать не так много: «... нельзя. Нельзя, Марисса! Это мой сын! Наш сын! Если ты лишишь его поддержки рода...»

Картинка смазалась. Черты мужчины оплавились огнём, рисуя иную картину. У окна спальни, в которой я сейчас находилась, стояла красивая темноволосая женщина. Губы её были сжаты так плотно, что напоминали прямую линию. Да и вся её фигура казалась выполненной из мрамора, неживой. Единственное, что её выдавало — глаза. Полные такой боли и тоски, что сжималось сердце.