Горячие руки стиснули чуть сильнее. Зинар скрипнул зубами, и я поняла, что он ужасно распалился. Драгорн слегка отстранился, прижав меня к своему боку, словно избавлял от ощущения собственного нетерпения.

– Я потом скажу тебе в чем было дело, – в его голосе опять звучало столько интонаций, столько полутонов, столько акцентов. И просьба, и небольшое давление, и расстройство, и слабая надежда. Я просто не могла отказаться. А Зинар добил:

– Дай мне немного времени, Лио. И клянусь, не останется никаких недомолвок и тайн. Просто дай мне немного времени. Пока я сказал все, что тебе нужно знать. Про свои чувства, про свои желания и про свое к тебе отношение. Ничего не поменялось с момента, когда мы обсуждали все это в пещере. И не изменится. Драгорны любят лишь раз в жизни и никогда не меняют своих пристрастий. Многие называют это «синдром истинной пары».

– А если драгорну не ответят взаимностью? – зачем-то спросила я. Любопытство подстегнуло ненужные слова. Зинар напрягся, прикусил губу. Сделал долгий глоток и добавил:

– Тогда он просто остается один. И помогает, поддерживает ту, что всегда будет в его сердце. Приходит на помощь, когда это только потребуется.

Черти клетчатые! У меня мурашки разбежались по всему телу. И стало так хорошо, так приятно, что слов окончательно не осталось. Я просто положила голову на грудь Зинара, и большая горячая ладонь погладила. По волосам, по спине.

– Дурочка, ты, – шепнул он тихо.

Но было не обидно, было так… что мне хотелось летать, прыгать и петь. Хотя одновременно я понимала, что наше общение с драгорном становится все более запутанным. Еще немного – и придется принимать решение. Иначе никак.

Все было слишком серьезно и слишком глубоко, чтобы продолжать оттягивать время и дальше.

* * *

…День за днем мы с Зинаром облетали Харагвай. Он показывал мне удивительные дары, которые эта магическая земля преподносила всем, кто на ней обитал.

Животных, которые лечили, пробуждали магию, вводили в транс. Зверушек, которые в качестве фамильяров помогали владельцам управлять даром.

Растения, которые одним запахом могли улучшить настроение и работу мозга. Травы, чей сок заживлял самые сложные раны, работал, как обезболивающее, усыплял.

«Живую руду», которая принимала форму сосуда, как вода и могла заполнить любые пустоты, а затем застыть при облучении все теми же кристаллами мония. Батарейками мира Харагвая.

Ею заполняли пустоты в земле, чинили дома. Использовали в качестве отмостки, дорожного покрытия и прочего.

Чудесам не было предела. И я не уставала поражаться фантазии природы здешнего края и его потрясающим свойствам.