— Взлетай ещё выше,

Обадайя, вперёд.

Взлетай ещё выше,

Скажи, что ты тоже любишь меня.

Взлетай выше садовой стены,

Привяжи меня, чтобы я никогда не упал.

Взлетай ещё выше,

Обадайя, вперёд!

Надия была очарована голосом девушки. Он был мягким и мелодичным — невероятно захватывающим. Неудивительно, что мальчику нравилось слушать, как она поет.

«Он любил ее голос и ее длинные рыжие волосы», — подумала она, наблюдая за ними двумя. От неё пахло свежесрезанными цветами. Она была для него всем, но теперь её нет. Она исчезла много лет назад. Каким-то образом Надия знала, что сцена, которую наблюдала, не происходила в настоящий момент и не должна произойти в будущем. Нет, момент, который она сейчас видела, относился к прошлому, произошедшему более двадцати земных лет назад.

В конце концов, мальчик издал дикий вопль и спрыгнул с качелей, когда они достигли своей наивысшей точки. Сердце Надии забилось в горле — она не сомневалась, что ребенок сломает себе шею! Но он катался по аккуратно подстриженной зеленой траве и хохотал при ярком солнечном свете.

— Ты спятил! Если бы мама увидела, как ты это делаешь, у нее случился бы сердечный приступ. — Но Джесси смеялась, когда говорила это. Она обняла младшего брата за тощие плечи, и он с обожанием посмотрел на нее.

— Джесси, почему я не могу пойти с тобой сегодня вечером? Я был на всех твоих днях рождениях.

— Да, только теперь это вечеринка для взрослых. Мне ведь уже восемнадцать — ты же знаешь.

— Я не понимаю, что такого хорошего в восемнадцатилетнем возрасте, — проворчал он. — Ты больше предпочитаешь тусоваться со своими глупыми друзьями, чем со мной. Особенно с этим тупым Марком Хейнсом.

Джесси покраснела, ее кремовые щечки порозовели.

— Не будь сопляком. Кроме того, Марк хороший — он мне нравится. И… и думаю, что я ему тоже нравлюсь.

— Ты ему нравишься, но он плохой парень. — Настроение мальчика внезапно испортилось. — Держись от него подальше, Джесси. Он так смотрит на тебя, что у меня возникает плохое предчувствие. Очень плохое.

— Не говори так, — она нахмурилась. — Знаешь, когда ты говоришь о своих «предчувствиях» касательно близких, это пугает.

— Я говорю о них только тебе, — возразил мальчик. — И кроме того, ты знаешь, что я прав. Я всегда прав.