Неоновый крест на церковном шпиле манил к себе под стать маяку, и в то же время отпугивал. Он указывал путь, в равной степени предупреждая о грядущей опасности.

Через витражи слабо угадывался полумрак церкви. Стиснув нож, Флик надела смарт-очки и приблизилась к массивным деревянным дверям.

Тьма в притворе оказалась хоть глаз выколи. Если б не очки с режимом ночного видения, так и не нашла бы ручки следующих дверей, поменьше. Флик толкнула их от себя… и кончено. Аккумулятор приказал долго жить. Чертыхнувшись, она швырнула очки на пол.

Вторую студию Элайджи ей еще видеть не доводилось. На стоящих вкривь-вкось скамьях высились большие холсты. Пол поверх камня устилали заляпанные краской доски, здесь и там окна закрывали прибитые к стенам огромные тряпичные лоскуты. Вдоль стены растянулась вереница мониторов – видимо, там Элайджа с командой создавали свои голограммы. В дальнем конце с трудом можно было разглядеть алтарь, а за ним – распятие.

Внезапно оттуда послышался какой-то звук. Не то вой, не то хрип – и явно человеческого происхождения. По спине пробежали мурашки. Флик настороженно шагнула раз, другой, и тут ни с того ни с сего Иисус на распятии ожил. Она попятилась. Не сразу стало ясно, что это живой человек.

– Элайджа! – Флик ринулась ему на помощь, как вдруг очень знакомый щелчок заставил обмереть на месте. Щелчок снятого предохранителя.

– Кто попало этот звук не узнает. Но мы не кто попало, – послышался женский голос. Тот же, что в ролике с Грейс. За спиной стояла убийца подруги.

И тут Флик досталось рукоятью пистолета. Дать сдачи или хотя бы повернуться она не решилась. Следом застонал Элайджа. Еле-еле хватило сил сдержать себя в руках и не броситься к нему на помощь прямо под прицелом.

– Ты как, живой? – только и шепнула она.

Эмилия хмыкнула.

– Пока живой. Но медленно-медленно задыхается.

Флик осторожно повернулась лицом к противнице, прикрывая за спиной нож… и тут – бах! – громыхнул первый праздничный фейерверк. Зарокотало, замелькали яркие фиолетовые всполохи, освещая лицо женщины. На него легла тень от оконной рамы, и глазницы будто опустели, – но Флик все равно узнала, кто перед ней.

– Ты же…

– …мертва, – закончила Эмилия. – Я в курсе. Оружие на пол.

– У меня его нет.

Бах! – еще громче прежнего. Флик было списала это на салют, но тут завопил в кляп Элайджа. Женщина только что выпустила в него пулю.

– Если мы играем в камень, ножницы, бумага, нож и пистолет, я победила, – продолжила она. – Бросай, живо!

– Умоляю, отпусти его. – Флик уронила нож на каменную плиту. Салют окрасил залу полосами желтого и белого. – Элайджа ничего не знает, он ни при чем!