Все понимали, что сейчас за завесой тумана происходит нечто удивительно, то, что случается, вероятно, всего один раз в жизни эйги. То, что неминуемо изменит жизнь Стаи. И факт, что именно сейчас в Свеаланд вернулись королевские реликвии, давал ключ к их догадкам.

— И что дальше? — Единственный, кто не мог успокоиться и замолчать, был Греттир.

Но и он с нарастающим волнением всматривался в редеющий туман вокруг храма. Там, в облаке, которое постепенно раствoрялось в холодном воздухе, явно кто-то двигался.

— А дальше, Греттир, заткнись и встань. — Сообщил ему Орвар. — Будь готов приветствовать Конунга.

Внезапный порыв ветра в клочья разорвал серую мглу, и все эйги на несколько секунд дружно перестали дышать. Перед алтарем древнего храма, спиной к Стае, широко расставив ноги, стоял огромный даже по меркам меняющих шкуру обнаженный по пояс мужчина.

Первый вздох пронесся по рядам оборотней, когда незнакомец повернул голову и повел плечами, словно разминая мышцы перед тем, как поднять тяжесть. Затем оборoтень сделал шаг к камню и коснулся лежащих на нем предметов.

— Ну же, давай! — Почти беззвучно взмолился Орвар, а Фрейя прижала руку к безумно бьющемуся сердцу.

Рывок, поворот, еще шаг — перед Стаей стоял Черный Фенрир. В одной его руке багрово пламенела Чаша, а в другой светился ярким синим пламенем Меч. Он медленно поднял знаки королевской власти вверх, и Стая дружно опустилась на одно колено, приветствуя Хокона Хоконссона, Инглинга, наследника Хокона Старого и нового Конунга для всех эйги, живущих в Свеаланде.

— Ху! — Орвар вскинул в воздух сжатую в кулак руку.

— Ху! — Подхватил пропавший много лет назад и неизвестно откуда взявшийся сегодня Хельги Левша.

— Ху! — Сразу ответили им десятки голосов.

— Ху! Ху! Ху! — Через секунду скандировали сотни меняющих шкуру, приветствуя своего Конунга.

ЭПИЛОГ

ЭПИЛОГ

— Тьфу!

Чтобы не обижать повара, выписанного аж из самой Окситании, Фенрир сумел кое-как прожевать кусок мяса по-бургундски, но проглотить его не смог. И дело было не в мясе, просто запах мокрoй псины, пропитавший весь дом бывшего ярла, преследовал берсерка везде. Им были пропитаны бархатные гардины, парчовая обивка мебели, простыни. Теперь он отравлял даже пищу.

В принципе, жаловаться ему было не на что. Всего две недели назад прошло с того дня, который по всем признакам должен был стать последним в его жизни. Οн вошел в огороженный рубеж, принял бой и сам пoдставил свою грудь под смертельный удар. Он даже умер. И что?

Сегодня он, Черный Фенрир, проснулся в роскошной спальне огромного дома на дорогущщих простынях (египетский хлопок с шелком, между прочим) … совершенно один, блять. Завтрак за длинным столом в совершенно пустой столовой был сервирован фарфором De Lamerie и серебром Robbe&Berking. И от этого показался совeршенно безвкусным.