Моему возмущению не было предела. Это надо же! Для сбора материала для диплома все разъедутся по разным странам, кто-то просто в другие города. И только я, как жена самого ректора Ланса, остаюсь тут. Ну, где справедливость?!

— Обещал, котенок, — терпеливо согласился мой муж, сделав небольшой пас рукой. Понятно- никто не должен слышать нашу ссору. — Только сама посуди, через месяц тебе рожать. А я тут с ума сойду! Или прикажешь всему преподавательскому составу за тобой отправляться в путь-дорожку?

— Зачем это мне весь состав? — я с непониманием уставилась на него.

— А потому что я и думать не смогу ни о чем другом, как о своей любимой жене, — герцог приблизился ко мне и с великой нежностью заглянул в мои обиженные глаза, — которая вот-вот родит. Но стараясь не отстать от остальных, рвется отправляться в дальний путь. И, в конце концов, не пройдет и суток от твоего отбытия, как я и сам последую вслед за тобой. Ты в этом сомневаешься? — он очень нежно поцеловал вначале одно мое запястье, потом другое…

— Нет, не сомневаюсь, — отчего-то мой пыл угас. Спорить с мужем уже не хотелось, — Но ведь нужно собрать материал! Там больные!

— Соберешь, — совершенно уверенно ответил Рид, — только не среди чихающих и кашляющих. А, например… как тебе роженицы?

— Роженицы? Но ведь я… — растерянность, она случилась со мной не от незнания. Просто я уже давно выбрала для себя тему- легочные воспаления, готовилась! А тут…

— Трудно? — с сочувствием поинтересовался мой муж, хитро сверкнув глазами. За что и получил мой укоризненный взгляд. Правда, на Рида это точно никак не подействовало. Хитрец!

— Справлюсь! — ответила я, решив, что приложу все усилия, как смогу.

И справилась.

Стоило мне попасть в больничное отделение для тех, кто не может пригласить к себе доктора и услышать эти крики рожениц, полные боли… Как мой собственный живот словно свернулся комочком, а потом началась это тянущая боль. Как оказалось, это маленький Ланс попросился скорее наружу, посмотреть белый свет и огласить его громким криком. А может быть, он почувствовал мое волнение. Кто знает!

Но уже спустя некоторое время я, лежа в собственной спальне, наблюдала за счастливым отцом своего малыша. Рид очень бережно держал сына на руках и не мог оторвать своего любящего взгляда. Это было так трогательно и мило, что я едва сдержалась, чтобы не заплакать. Мой муж осторожно положил в кроватку наше маленькое счастье, а затем, присев со мной рядом, произнес:

— Котенок, я тебе говорил, как люблю тебя?

— Тысячу раз, — прошептала я, понимая, что хочу еще раз это слышать, — а может быть меньше.