А потом ничего не вышло. Мы не успели. Люди Барольда появились из тех же свитков, которым сам король научил своих магов. Там были не только люди, но и наги, которые всегда мечтали подвинуть драконов. Друзья, что хуже самых страшных врагов. Лицемеры и ублюдки. Нодар не смог бы справиться с ними в одиночку, и я сделала то, что обещала когда-то. Я спасла свою дочь.
Моё сердце разрывалось, когда я видела, как яркий проём проглатывает маленького ребёнка, оставленного возле какого-то дома. Она сидела на земле, мотала головой и громко плакала, а я заклинала Вселенную, чтобы мы снова смогли встретиться, и она простила меня. Хоть когда-нибудь.
…Вместо моей дочери через много лет появилась её взрослая внучка. Так сильно похожая на меня в молодости, что от этого становилось жутко. И теперь, спустя столько лет, я снова должна лишиться родного человека. Только сейчас я ничего не могла сделать. Не могла открыть портал и отправить её в лучший мир. И всё, что мне оставалось, это покорно смотреть и истекать внутри болью.
Я воссоединилась с частью своей семьи, чтобы снова её потерять.
Нодар ошибался. После плохого не всегда следует хорошее.
Глава 60
Лишиться возможности говорить, видеть, слышать — раньше было страшно даже подумать о таком, потому что я уже привыкла ко всем своим органам чувств. Каждый раз, когда узнавала, что какой-то человек потерял зрение или слух, то мне становилось его ужасного жалко. Ведь теперь вся его жизнь поделилась на «до» и «после», и придётся заново всему учиться.
Но, оказывается, не это самое страшное. Сейчас я думала, что лучше бы лишилась зрения.
Не знала, что сделал со мной Барольд, но я оказалась заперта в собственном теле. Я чувствовала его, могла видеть и слышать, но тело мне не принадлежало. Все движения, решения и поступки принимались кем-то другим. Чем-то другим. Той самой непонятной субстанцией, которая впиталась в мою кровь.
После того как я отключилась от боли в зале, очнулась уже в других комнатах. В богатых покоях среди роскоши и слуг. Люди будто только и ждали, когда я приду в себя. Кинулись ко мне, словно я самый лакомый кусок мяса на прилавке магазина, и принялись таскать по комнате.