— Альфа ручейных! — Лори повернулась к своей матери, которую всё ещё покрывал мех. — Сердце падшего принадлежит тебе, а вместе с ним и его стая.

Сердце падшего?

Я не знала, переспросила ли я это вслух или Август увидел замешательство, написанное на моём лице, но он сказал:

— Победитель съедает сердце проигравшего, таким образом приобретая связь со стаей мёртвого Альфы.

Комок желчи подступил к моему горлу.

Август встал передо мной и прижал меня к своей груди.

— Я же говорил тебе, что это жестоко.

Я не смотрела, но слышала водянистый звук разрываемой плоти, медленный хруст костей и кровавое хлюпанье того, что когда-то питало тело мужчины, а теперь должно было питать магию этой женщины.

Хотя я, вероятно, и вообразила себе это, мне показалось, что я услышала, как кровь капает с морды Кассандры и смешивается с землей, пропитанной слезами и рвотой.

В конце концов, торжествующие вопли разорвали летнее небо, возвестив о том, что Альфа пал, а его место заняла другая.

Я вспомнила последнее испытание против Лиама, которое мне нужно было выдержать — испытание на прочность. Неужели именно то, чему я только что стала свидетелем, и имели в виду старейшины? Неужели они надеялись, что Лиам разорвёт мою грудь и съест моё сердце?

Я вздрогнула, и Август стиснул меня ещё крепче, и я ему позволила. Мне было всё равно, кто увидит меня в его объятиях. У меня в груди всё ещё билось сердце. Я не хотела заставлять Августа скрываться, чтобы избежать критики или пристальных взглядов, точно так же, как не хотела заставлять Августа держаться от меня на расстоянии. Он был мне нужен. Я хотела его.

Если сегодняшний день чему-то меня и научил, так это тому, что жизнь слишком коротка, чтобы беспокоиться о том, что подумают другие. Я обняла Августа за талию и прижалась к нему еще ближе, надеясь, что его запах и тепло помогут приглушить ужасные образы и звуки, которые продолжали воспроизводиться в моей голове.

ГЛАВА 51

Голоса вокруг нас становились всё громче. Разговоры начали проникать в мой гудящий мозг.

— Как ты думаешь, что он такое проглотил, что его стошнило? — спросил Мэтт своего брата.