Что-то во мне оборвалось. Может быть, Кост ошибался. Может быть, он упустил истинный цвет её метки. Может быть… Я должна была знать наверняка. Протянув руку вперёд, я открыла дверь царства тварей и вызвала Оникса. Он пришёл без колебаний и встал рядом со мной, настороженно переводя взгляд с одного человека на другого, пытаясь оценить, кто представляет угрозу.

— Позволь Ониксу судить тебя.

Рэйвен нахмурилась.

— Я достаточно натерпелась за последние несколько часов.

— Если ты невиновна, это не навредит.

Мои слова были резкими. Оникс переводил взгляд с меня на неё и обратно, ожидая.

Гейдж сделал неуверенный шаг в её сторону, но она мягко оттолкнула его.

— Хорошо.

Оникс неторопливо двинулся вперёд, неоново-голубой свет струился из его золотистых глаз, когда он уставился прямо в решительный взгляд Рэйвен. В комнате воцарилась тишина. Мы не могли видеть ментальное пламя Оникса, то, которое сжигало бы прошлые проступки и определяло, достоин ли кто-то этого или нет. Но я помнила, как это ощущалось, когда мои собственные грехи были прощены. Как они обжигали моё тело, когда каждое воспоминание, каждое действие, которое я когда-либо совершала, проигрывалось на повторе.

Минуты тянулись целую вечность, пока Оникс, наконец, не отстранился. Он мягко толкнул Рэйвен, предлагая утешение за всё, что он увидел, а затем вернулся ко мне.

Она была невинна.

Рэйвен ничего не сказала.

— Тогда, кто? — дышать стало трудно.

На меня обрушилось небо, и я опустилась на колени. Я была так уверена. Я собиралась заставить её признаться, освободить Нока от метки. Она была тем, кто мог бы спасти жизнь Нока. Но теперь… Теперь не было никакой надежды. Никакого направления. Больше некуда было идти. Комната закружилась, и я обхватила голову руками.

Оз обнял меня за плечи и подвёл к свободному креслу. Оникс последовал за ним, взволнованные всхлипы тихо вырывались из его горла. Мир задрожал у меня под ногами. Это было уже слишком. Слишком непреодолимо. Мы не знали, с чего начать. Где искать.

Проблеск облегчения коснулся лица Гейджа.

— Этого нельзя отрицать, Лина. Рэйвен невиновна.

— Чёрт возьми, — прошептала я, зажмурив глаза. Слёзы подступили к моим векам. Винн намекнул, что его сообщником был кто-то из Совета. Если не Рэйвен, то оставались Каори и Язмин. Но символ Каори был голубым, а Язмин розовым. Неужели я всё неправильно истолковала? Неужели у Винна хватило предусмотрительности направить меня по ложному пути, чтобы его сообщник мог продолжать работать?

Нежный голос Оза вывел меня из задумчивости.