Айви, конечно, глупа, но неужели до
Фелисити (надо признать, в хаосе минувшей ночи Алексия совершенно о ней забыла) подняла глаза от своей тарелки.
— Да, сестричка, а что такого? Она передала тебе записку, естественно, через меня.
— Проклятье, неужели?
Алексия выхватила из затянутой в розовую перчатку руки сестры исписанный клочок бумаги. Фелисити улыбалась, наслаждаясь тревогой леди Маккон.
— Мисс Хисселпенни, — заговорила она, — должно быть, была в ужасно расстроенных чувствах, когда это писала. Я насчитала не меньше десятка восклицательных знаков.
— Но отчего же, скажи на милость, дорогая сестричка, она передала записку через тебя? — с этими словами Алексия села и положила себе маленький кусочек хаггиса.
Вгрызавшаяся в маринованную луковицу Фелисити пожала плечами:
— Может, потому что лишь я одна придерживаюсь принятого в приличном обществе распорядка дня?
Алексия немедленно заподозрила неладное:
— Фелисити, ты что, как-то подстрекала их к тому, чтобы совершить этот опрометчивый поступок?
— Кто, я? — сестра сделала большие глаза и заморгала. — Никогда в жизни.
Леди Маккон не сомневалась, что если Фелисити приложила к этому руку, то из злого умысла. Она провела ладонью по лицу.
— Мисс Хисселпенни пропадет.
Фелисити заулыбалась:
— Да-да, так и будет. Я знаю, от их союза ничего хорошего ждать не приходится. Мне никогда не нравился мистер Танстелл. Я даже не глядела на него, мне такое не могло и в голову прийти.
Алексия скрежетнула зубами и развернула записку Айви.
Все за обеденным столом как зачарованные уставились на нее, еще активнее зашевелив челюстями. Селедка убывала с катастрофической скоростью.