Под кроватью обнаружилась только пыль — зато много.

Можно использовать ее для самообороны? Вряд ли.

Занавески... В принципе, кронштейн мог подойти. Но поднимать руки вверх Соне категорически не рекомендовали все опытные, уже рожавшие дамы.

Тумбочка... Что внутри? Ничего. Кроме небольшой стеклянной банки из под кофе, наполненной мелкими камешками, галькой. Бывший жилец мечтал об аквариуме? Или даже держал его, но и домашнее море и его молчаливых обитателей поглотило время.

А вот это было интересно. И — небесполезно.

Младшая не раз пыталась затащить Соню на спортивное фехтование, но махать мечом в двадцать первом веке?.. Пару недель Соня туда походила, не столько на тренировки, сколько — собрать интересный материал для репортажа.

Кто бы мог подумать, что "потерянное время" окажется таким мегаполезным?

Телефон, шокер и даже карандаши у нее отобрали, но рюкзачок оставили. Вот олени!

Соня взвесила баночку на руке, улыбнулась, положила ее в рюкзак — и стала смотреть в будущее немного увереннее.

"...Люк, я твой отец". А чего господин Кениг хотел-то? Что она кинется ему на шею и оросит слезами радости рубашку от Seidensticker? Слишком глупо для бизнесмена такого уровня.

Скорее это было похоже на предложение сделки. С "обеспечением". Соня сдает ему эту крепость, а он обеспечивает ей... что? "Платьюшко и морюшко"?

Эта версия выглядела даже не глупо, а как-то вообще по-уродски. Как в тупом фильме.

Так и не придя ни к какому выводу, Соня села на кровать, подтянув рюкзачок к себе поближе. Хотелось прислониться к стене и подремать. Прошлую ночь она почти не спала, а предыдущую не спала вообще — подготовка к голосованию и передача власти были делом серьезным и требовали такой же серьезной подготовки.

Импровизации хороши в джазе. Во всех остальных местах они только все портят.

Вчетвером с папой, Багровым и юристом фирмы они пахали, как проклятые, все 72 часа. Секретари и делопроизводители приходили по сменам и, отбегав как бобики между компом, ксероксом и телефоном — отбывали домой спать на такси, оплаченном "Красками".

А они, четверо, работали без подмены. И это начало сказываться.

Голоса из кухни стали глуше и словно растянулись в пространстве. Смысл и раньше ускользал. Соня прикрыла глаза и не заметила, как провалилась в дрему.

Ее разбудила наглая рука, по-хозяйски лапающая за попу.

— Лохматый? — В полусне удивилась она и услышала хриплое:

— Я за него. Не переживай, тебе понравиться. Еще просить будешь.