Мужчины и женщины улыбались нам, когда мы проплывали мимо, вероятно потому, что идентичные близнецы были диковинкой.

– Чудесные девочки, – произнес один из купцов, и я наблюдала за тем, как мама раздувалась от гордости, как рыба фугу.

Она поблагодарила его и попросила нас сделать то же самое. Но едва я начала говорить, мужчина вытянул шею, чтобы взглянуть на правую сторону моего лица.

– Жаль только, что у тебя шрам.

Я почувствовала, как мама позади меня увядает, словно морской цветок, оставленный на солнце.

Зейди сконфуженно уселась на дне лодки, где никто не мог поглазеть на нас, но я осталась на том же месте, наблюдая за папой, осматривающим корзину. Я уже привыкла к такого рода комментариям, но создавалось такое ощущение, что мама никогда не свыкнется с тем, что одна из ее дочерей стала поврежденным изделием, прямо как та корзина, которую отец вернул продавцу, указывая на прореху в ее дне.

– Псс.

Я обернулась и увидела молодого человека – предположительно, сына торговца, – который махнул нам с Зейди, чтобы мы приблизились к нему.

Зейди настороженно взглянула на него. Мама предупреждала нас о том, что иларианские мальчики не стоили нашего внимания. Мы были прекраснейшими девушками в мире, в конце концов; именно поэтому считалось, что мы достойны выйти замуж за особ королевской крови.

Но из-за своего шрама я не выйду замуж за члена королевской семьи, и мне было любопытно узнать, чего хотел мальчик. Я подвинулась к краю лодки. Он выглядел точно так же, как и мальчики в Варинии, за исключением его одежды, которая была красивее, а его руки были такими же гладкими, как у Зейди.

Он осмотрелся по сторонам, чтобы убедиться, что никто не смотрит, а затем вручил мне небольшую стеклянную бутылочку.

– Это тебе, – сказал он.

Я подняла ее повыше, чтобы лучше рассмотреть. Внутри не оказалось ничего особенного: песок, соленая вода и крошечная желтая ракушка. Все, чего полно и у нас в Варинии, мрачно подумала я. Но этот подарок был единственным, что я когда-либо получала от мальчика, поэтому я вежливо его поблагодарила.

Когда мы вернулись домой с запасами еды и питьевой воды, я поставила бутылку на полку.

– Что это? – поинтересовалась мама, моментально заприметив, что какой-то посторонний предмет загромождает ее кухню.

– Это странствующий краб, – ответил папа, подойдя к бутылке. И только тогда я заметила крошечные лапки, высовывающиеся из раковины. – Обычно они живут ближе к берегу, но в свое время я видел нескольких. Они находят сброшенную кем-нибудь раковину и делают ее своим домом, а когда та становится для них слишком маленькой, по мере их взросления, они выбирают себе другую, побольше, и переселяются в нее.