Дема я увидела почти сразу. Его мощная фигура, словно близстоящие скалы, подавляла остальных, возвышаясь и вызывая невольное желание вжать голову в плечи. Но когда я приближалась, прежнего порыва, какой я часто испытывала раньше, не возникло, и даже любопытные взгляды охотников, которыми они меня встречали, ничего для меня не значили.

Нелька с Лексом убедились, что я могу стоять сама, и отошли ближе к автобусу, а мне пришлось сделать пару шагов вперёд.

Бегло оглядев меня с ног до головы, потрёпанный Демьян сделал все выводы и произнёс:

─ Отлично, ты в относительном порядке. Сейчас заедем на базу, ты заберёшь вещи, и поедем домой.

Но если он думал, что я так просто на всё сейчас соглашусь, он сильно ошибался.

─ Нет, я не поеду домой сейчас, ─ возразила я со спокойствием постигшего дзен человека. ─ Я должна остаться на игру, но сначала высплюсь как следует. Что-то я устала.

Я знала, как брат в этот самый момент борется с желанием перекинуть меня через плечо у всех на глазах и унести к себе в машину, но так же я знала, что он этого не сделает.

─ Рина, сейчас не время упрямиться. ─ Он был, наверное, таким же уставшим, вымотанным, как и я, и меньше всего на свете ему хотелось препираться с малолеткой-сестрой, но мне, прежде чем уехать отсюда, было жизненно необходимо кое-что прояснить.

Я подошла к Демьяну почти вплотную и прямо спросила:

─ Ты знаешь, что это Ксюша нас похитила и вообще принимала во всём непосредственное участие? Пожалуйста, скажи, что нет.

Я надеялась, что хотя бы капля удивления появится на лице Дема, но он молчал, отведя от моих глаз напряжённый взгляд.

─ О, ─ только и вымолвила я. ─ Давно?

─ Несколько лет. ─ Сказать, что ответ меня поразил в самое сердце, означало сильно приуменьшить моё негодование.

Звук пощёчины наверняка стал неожиданностью для окружающих, но тогда я почувствовала себя так, словно могла врезать даже Халку, и плевать, что на нас обернулись все. Брат лишь сжал челюсти, стоически выдержав прилюдное унижение.

─ Я не поеду с вами домой. Я вообще больше не чувствую себя там в безопасности, и вряд ли благодаря тебе снова почувствую. ─ Нет, я даже не злилась. Я была раздражена, морально и физически раздавлена, почти поставлена на колени обстоятельствами, но на злость никаких сил уже не осталось. Единственное, на что я ещё была способна – так это дошагать до автобуса и, не говоря ничего остальным братьям, с тревогой взирающим на меня, забраться внутрь. И только там, сидя на заднем сидении и крепко обнимаемая друзьями, я позволила себе слёзы. Беззвучные, но такие горькие и нескончаемые, будто сама душа переполнилась ими до краёв, как сосуд.