─ Хороших м-мальчиков? ─ дерзила я, как в последний раз.
─ Ремня по мягкому месту, ─ сообщил дед совсем иным, совсем не старческим голосом, в одну секунду оказываясь рядом и нагло ущипнув меня пониже спины. ─ А у тебя оно ой какое мягкое…
─ Убери руки, извращенец!
─ Ни за что, ─ продолжал своё грязное дело тот, щупая и вообще наслаждаясь происходящим. ─ Всё это теперь принадлежит мне. Как и ты, девочка…
Погодите-ка, почему этот тембр мне так знаком?
Стоило ему только встать ко мне вплотную, только сверкнуть глазами, в которых бушевала стужа, я запоздало поняла, кто передо мной. Поняла и оказалась совершенно к этому не готова.
─ Ты?!
─ А я предупреждал, чтобы ушла со мной добровольно, Снегурка, ─ о мою щёку потёрлись бородатой щекой, и весь образ старика слетел с мужчины, демонстрируя мне того, кого я отчаянно пыталась забыть вот уже несколько дней и больше никогда не вспоминать. Потому что он разрушил меня, сломал, слепив что-то совсем другое, и как снова вернуть мне себя я совершенно не понимала…
─ Будь ты проклят! ─ выплюнула из последних сил, но на мою злость у него имелось другое оружие.
─ Уже, моя снежная, ─ было мне равнодушным ответом. ─ Уже.
Ледяное дыхание не должно согревать, но когда его губы едва коснулись моих, вдыхая в меня спасительное тепло, я больше не чувствовала, что замерзаю, и сопротивляться этому поглощающему чувству было бессмысленно.
Выбора уже нет — меня принесли в жертву самой зиме, чтобы она пощадила людей, и она заберёт то, что причитается.
1
1
Дом, как в моих воспоминаниях, стоял на самом краю деревни. Печальный, брошенный всеми, одинокий. Прямо, какой я себя ощущала всю последнюю неделю.
Я всегда приезжала в это место на краю земли, которое я всей душой нежно любила и столь же люто ненавидела, когда нужно было собрать себя по кусочкам. Здесь меня неизменно встречали лютые морозы зимой и жаркое, но короткое лето, а ещё вечно ворчливый дед, недовольный тем, какой выбор я делаю в жизни раз за разом.
Жаль, сейчас уже никто не встречает.