Но я не хотела думать о нём прямо сейчас. И даже семь лет спустя это воспоминание всё ещё терзало моё сердце, боль и предательство всё ещё преследовали меня. Когда они притащили меня обратно в башню, я вложила всю свою ярость в бесконечные тренировки, полная решимости отомстить, и даже Педерсен не понял, когда я наконец стала сильнее его.
Я хранила это знание в тайне в своём сердце. Я могла бы одолеть его в драке. Во время нашего спарринга я почти это сделала, но в последний момент инстинктивно отстранилась, не желая, чтобы он увидел мою силу. У меня было очень мало оружия, способного победить людей, которые вырастили меня, а Педерсен мог быть опасным человеком. Я намеревалась охранять любое своё преимущество.
Что же касается впечатляющего интеллекта Педерсена, то я превзошла его много лет назад, и никто даже не делал вид, что он может за мной угнаться. Библиотека была бесконечной, и они не накладывали никаких ограничений на моё чтение или фильмы, которые я смотрела. К сожалению, не было никакого полезного путеводителя, чтобы рассказать мне, как выбраться из моего непонятного заточения, и фильмы о побеге не улучшали мою ситуацию. Я едва могла проложить себе путь наружу, как это провернули в «Большом побеге»2 — меня окружали каменные стены. Я не могла спуститься по внешней стороне здания, как Брюс Уиллис — у меня не было верёвок и не хватало простыней, чтобы сделать их. Единственные ситуации, которые хоть как-то близко подходили к моим, были в сказках о принцессах, заточенных в башнях, но вот для меня не найдется никакого волшебного заклинания или прекрасного принца, чтобы спасти меня.
Эта заключенная принцесса должна была спасти себя сама.
И я попыталась это сделать. В течение нескольких лет я постоянно пыталась это сделать, но прежде, чем я успевала убежать хоть на несколько миль от дома, Педерсен уже тащил меня обратно. После Йоханна я знала, что лучше не прибегать к чужой помощи.
Он предал меня — пообещал любить вечно — но Педерсену достаточно было только помахать перед ним деньгами, и он бросил меня, как дурную привычку, и я снова стала пленницей.
Теперь у меня было твёрдое убеждение, что от меня вот-вот избавится женщина, которая вообще-то должна была меня любить. Это было похоже на плохой сценарий фильма, написанного для телевидения. Конечно же, у меня не было никаких доказательств, и это сводило с ума. Но я рано поняла, что мои инстинкты непогрешимы, и я всегда знала, что она ненавидит меня, что она просто выжидает своего часа. Это время приближалось, и если я не выберусь, то окажусь по уши в дерьме. Но я была заперта внутри. Всё, что я могла сделать — это ждать, пока они придут ко мне, но я не собиралась так легко сдаваться.