— Так это ты?! Мираклий, я тебя сейчас прокляну! — волна гнева поднялась изнутри, заставляя сжать кулаки.

В кои-то веки я не подумала на него, а тут вот он — явился! Держит одной рукой крышку люка и смотрит на меня. Да это даже не интересно! Я думала меня кто-то значимый похитил, уже требует денег за меня, а тут этот хлыщ!

— В первый раз, что ли? — хмыкнул он, сверкая синевой глаз, затем в две секунды подтянулся об пол и уже захлопывает люк и поднимается во весь свой могучий рост.

Короткие пшеничные волосы несколько растрёпаны, кожаные штаны, высокие сапоги и заправленная коричневая рубашка — таков был вид командора королевства Сиольри.

— Алианна, ты не просто так здесь. И способ твоей доставки сюда был вынужденным, так как ты не заговорила бы со мной об Арцуре в иной обстановке, — серьезно начал он, даже не сократив в своей обычной манере расстояние между нами.

— Ну почему же, об Арцуре я всегда рада поговорить. Особенно мне последнее время нравится обсуждать как он целуется, — съязвила я, намеренно давая разгораться искре бешенства в Мираклие.

Так, значит похитили меня для кого-то разговора.

— После нашего разговора перестанет нравиться, — спокойно кивнул он.

Я в иронии вскинула левую бровь.

— Ты присаживайся, не стесняйся! Уж прости за отсутствие комфорта, но только такую комнату я могу предоставить для твоего временного проживания. Кстати, как поспала?

Подхватив меня под локоть, он вёл меня к кровати, словно мы были на прогулки и мило беседовали. Ох и не нравилось мне это! Гневно взирая на него сбоку, я в напряжении шагала за ним.

— Сколько я проспала? — бесстрастно спросила я, не желая поддерживать эту светскую беседу.

— Четыре дня.

На моём лице отразилось изумление. Всего четыре дня! Беру свои слова назад — я разочарованна в качестве своего зелья.

— Где Арцур?

— Без понятия, — и пожал плечами.

— Он жив?

— Без понятия, — снова безмятежное пожатие плечами, и мы останавливаемся у кровати.

— Что ты с ним сделал?! — резко вырывая локоть из его руки и начиная переходить в агрессивное состояние, под которым я скрывала тревогу и панику.

— Ничего. Но это лишь пока, — усмешка искривила его лицо, но глаза были бесстрастны и холодны.