— Я люблю тебя всем сердцем, всей душой. И мне неважно, от чего придется отказаться ради твоей безопасности и твоего счастья. Это станет целью моей жизни.

Эрика покраснела, в сердце сразу стало тепло. Забавно, она целую жизнь ждала эти слова, даже не осознавая, что так хочет их услышать. И сейчас, сидя в спальне, в которой она спала годами… она действительно чувствовала себя дома.

И причина в Бальтазаре… а не в адресе.

— Я тоже тебя люблю. — Протянув руку, она пригладила его волосы. — Я знаю, что все равно для тебя это сложно. Переезд из…

— Нет, трудность не в этом. — Он изучал ее лицо. — Ради тебя я откажусь от всего.

Когда он наклонился вперед, Эрика потянулась к его губам с поцелуем, и они бесконечно долго наслаждались этим мгновением. С другой стороны, любовь все делала бесконечным… шла ли речь о вздохе или сердцебиении… десятилетиях жизни.

Он отстранился, окинув взглядом ее тело… и удивленно вскинул брови.

— Эм…

— О, да. — Она подтянула корсаж. — Это перебор.

— Покрутишься для меня? Чтобы я смог рассмотреть тебя.

Она встала в позу перед ним и крутанулась на пятке с навыками балерины, которые могли отыскаться в детективе убойного отдела без какого-либо таланта или опыта в танцах.

Ну, то есть ей повезло бы больше на позиции лайнбекера[62].

Бальтазар потер подбородок.

— Черт возьми, женщина. Ты… охрененно сексуальна в этом платье.

— Правда? Серьезно? — Так, хватит с нее прибедняться. — То есть — ну, разумеется.

— Попросить Фритца достать мне костюм? Нормальный, с галстуком и обувью без стального подноска? Тогда я смогу вывести тебя в свет.

Эрика снова окинула себя взглядом. Потом покачала головой. — На самом деле, думаю, что хочу переодеться в джинсы? Это платье шикарное, и я его сохраню. Но я не чувствую себя уютно в нем.

Ее мужчина протянул руку и обхватил ее талию. Притягивая ее к себе, Бальтазар, опустив веки, пробормотал:

— Значит, ты хочешь его снять?

— Да. Ты не против?