Глава 32

Глава 32

На плач Рейна из-за полок выглянул Хэй, но я махнула рукой, чтобы не отвлекался, а я тут уж сама разберусь. Что расстроило ребенка, легко догадаться: сброшенная на пол книга — яркое свидетельством. И это при том, как сильно Рейн заботился о книгах. Какую дрянь он там прочел? Я «посмотрела» на обложку, с трудом разобрав название. Хм-м, а что такого в книге «История отношений магов, людей и монстров»?

— Что случилось? — спросила я, решив не гадать.

— Все ужасно! — всхлипнул Рейн. — Ты ведь меня любишь, мой человек?

— Люблю, — без капли сомнений ответила я.

— Правда, любишь? — неуверенно переспросил дракон. — Ты же не врешь?

— Конечно, не вру. Как я могу? Я ведь не хочу, чтобы ты плюнул в меня, — улыбнулась я.

— Мой человек, я точно знаю, что ты знаешь, что я не плюну в тебя, даже если ты соврешь, — сказал Рейн.

— Почему же? Потому что тоже меня любишь? — поддразнила я все еще грустного ребенка, которого, впрочем, этот диалог отвлек ровно в той степени, чтобы поток слез чуть уменьшился.

— И это тоже. Но больше потому, что плеваться в тебя бесполезно — ты либо отразишь, либо уклонишься, — закончил Рейн. — А я умный дракон, зачем мне делать бесполезные вещи? И ты умная, поэтому сразу поймешь, что я так не поступлю!

Кажется, Рейн много чего перенял у одного рыжего двухвостого ехидны. Когда вернемся, я обязательно поговорю с Арчем.

— Так почему ты решил, что я тебя не люблю? — я вернула разговор в прежнее русло. 

— Потому что ты называешь меня монстром! Потому что ты не сказала, что монстр — это плохое слово, — надулся Рейн. — И почему монстров называют монстрами, если это обозначает что-то плохое, а монстры точно-точно отличные? Ну, не считая Сильви. Она просто хороший монстр, до отличного не дотягивает...

— А почему ты решил, что это слово плохое? — уточнила я.

— Потому что монстр — это чудовище или урод! А ведь так называют страшных, опасных и мерзких на вид или по характеру существ, — расстроенно сказал Рейн.

Если так подумать, то Рейн прав. В моем мире «монстр» имел негативное значение. Но здесь это слово было повседневным и обыденным, что я не слишком обращала внимание на такие вещи. Никто не задумывается, почему магов зовут магами, людей людьми, а драконов — драконами. Это просто существует, вот и все.

— Это в книге написано? — уточнила я.

— Да! В книге соврали ведь? Мы ведь не можем называться так плохо, разве нет? — с надеждой спросил Рейн.

— Не знаю. Дай-ка мне книгу, — попросила я. — Я прочитаю и скажу тебе, правы там или нет.