Мальчики в форме осмотрели мою квартиру, составили акт и протокол. Записали показания свидетелей и, кое-как, со слов переводчика-Марфы, зафиксировали сквозь непрекращающиеся рыдания и мои показания тоже.

Отвлекаемые прекрасными голубыми глазами Алены, полицейские, краснея и заикаясь, быстро увезли в ближайшее отделение обездвиженную преступницу, красноречиво игнорируя ее синяки и кровоподтеки. Туда же пригласили и нас, с просьбой написать заявление и предоставить наши контактные данные.

В общем, как оказалось, в моей жизни могло рухнуть что угодно. Но у меня все равно оставались подруги!

Именно они, недальновидно и подло практически списанные мною со счетов, помогли мне в тот вечер убрать разгромленную квартиру, выметая мелкие осколки зеркала, при виде которых я, к их полному недоумению и испугу, сразу впадала в неконтролируемую истерику.

Они же смело ночевали со мной первую ночь, потому что поменять замок в квартиру я смогла лишь на следующее утро.

Они же поделились со мной предметами обстановки и посудой, взамен «украденных». И именно они всеми правдами и неправдами, поднятием контактов всех более или менее близких знакомых, смогли довести это дело до логического завершения- а конкретно, засунуть Анну в места не столь отдаленные на долгие семь лет. Процесс, который, сам по себе, занял почти девять месяцев! «Мы, практически, родили это решение суда!»- шутил наш адвокат тем вечером, отмечая с нами в ресторане окончание судебного процесса. А вот мне было совсем не весело.

Семь лет- большой ли это срок? Взгляд Анны в зале суда обещал мне много чудесных моментов в будущем. И я даже толком не знала, наступят эти моменты после ее выхода из тюрьмы, или гораздо раньше, силами ее неучтенных подельников, гуляющих на свободе. А жить в постоянном страхе не самое большое удовольствие, как вы понимаете.

Но все однажды проходит.

Постепенно прошла моя перманентная депрессия. Я снова улыбалась. Не дергалась от каждого отражения, пойманного мною в зеркалах. Хотя, привычка вглядываться в отражения у меня все еще осталась (мне постоянно казалось, что из зеркала кто-то за мной наблюдает). Счастье еще, что зеркала меня ловили только в общественных местах. Дома я до сих пор пользовалась небольшим круглым настольным.

Уже месяц, как я не просыпалась от собственного плача. Не шептала имя Бальте в темноту перед сном. Не замирала в углу, где раньше стояло мое зеркало.

Единственная привычка, от которой я не смогла избавиться- это каждый вечер, перед сном, гладить полупрозрачный синий камень, однажды забранный мною из зазеркалья. Тот самый, который спрятал в напольный канделябр подлый предатель Романьи. Тот, назначения которого, толком, я так и не поняла. Да и какая теперь была разница? Сейчас это просто был неизвестный мне минерал, который одним своим существованием, как прежде делала это Фиалочка, доказывал мне, что вся история с зазеркальем мне не приснилась. Не была плодом моего несчастного нездорового воображения. Не оказалась полузабытым сном. Все было реально! И пусть мне теперь больно. Но у меня осталась память. И синий камень…И разбитое сердце.