Поэтому беседа трёх менталистов походила на игру, в которой нужно было догадаться, что имеет в виду собеседник. Бабушка начала разговор, обратившись к дочери, так:

– Помнишь ли ты, как тебе в детстве рассказывали про заколдованное королевство?

– В котором у каждого жителя было по проклятию? – Илария кивнула. – Я ненавидела эту историю: от неё несло безнадёжностью.

Мари нахмурилась: память на запрос об этом выдала чистый лист.

– И поэтому я не рассказывала её тебе, – Илария объяснила дочери, заметив её выражение лица: – Считаю, не нужно забивать голову детям бессмысленными страшными историями. Так что, мама, к чему эти страсти?

– Сказку рассказывала мне моя мать, а ей – её. Ты нарушила традицию, – сурово ответила Тринилия, выглядевшая, как обычно: ни тени лишней эмоции на лице.

Нана и Жанетта следили за разговором, подобно зрителям на теннисном корте, успевая только вертеть головой на перемещение мяча и пытаясь понять, что скрывается за интонациями игроков.

Час, наполненный намёками и фразами, на первый взгляд, бессмысленно вырванными из постороннего контекста, – и матушка, кажется, догадалась, что имеет в виду Тринилия. Кровь отлила от лица Иларии, и она сдалась, попросила время на обдумывание.

На этом словесную экзекуцию можно было бы закончить, но требовалось ещё подготовить к появлению Ленуара и возможным последствиям его визита.

Мари рассказала о неожиданном событии минувшей ночи, уж оно-то не облагалось удушающими откатами, и не забыла упомянуть следы ночного гостя в своей спальне.

– …Я доверяю каждому из вас, – девушка заключила монолог в гробовой тишине, – молю вас о взаимном доверии. Что бы ни произошло в будущем.

– А что может произойти в будущем? – склонив голову на бок, осторожно поинтересовалась Илария.

Мари посмотрела на Тринилию, получающую несказанное удовольствие от поведения своей внучки, та явно повзрослела на несколько лет.

– Я хочу выбрать своим семейным поверенным бабушку. Только она будет знать, что происходит. И, если посчитает нужным, сообщит вам всем, включая отца и Анчи.

– Почему бабушку? – Илария обиделась за свою материнскую гордость.

– Потому что я больше не хочу слышать про право умирающего, – Мари порывисто встала со своего места, села перед Тринилией и прижалась щекой к её рукам. – Потому что моя бабушка – самая сильная из нас.

Нана и Жанетта, не сговариваясь, шмыгнули носом и потянулись за носовыми платками.

«Право умирающего» – это был один из самых грустных магических обрядов. Считалось, что умирающий получает от самой Владычицы разрешение облегчить душу, и поэтому он может передать членам семьи самую страшную тайну, если знание способно спасти семью. Так сделала много лет назад бабушка Адерин, намеренно уйдя в небытие незадолго до замужества Иларии и научив дочь Тринилию, как обезопасить брак внучки Иларии и влюблённого в неё юноши. Подобно ей собиралась поступить сирраТринилия ради своих внуков. Де Венетты с готовностью жертвовали собой ради потомства. Не в этом ли была их главная магия?