Спасительный ливень поцелуев усмиряет огонь-пса, пламя от попадающих в него капель не гаснет, не шипит встревожено – ласкается, превращаясь в послушную дрессированную собачку, признавшую хозяина.

– Раздели со мной мой дар…– барабанит ливень по листве. – Ты готова?

«Будь самой горькой из моих потерь, но только не последней каплей горя! И если скорбь дано мне превозмочь, не наноси удара из засады…»* – огонь-пёс, огонь-собачка клубится в ожидании, вспоминая кем-то придуманную молитву. Липа прислушивается удивлённо.

«…Оставь меня, но не в последний миг, когда от мелких бед я ослабею. Оставь сейчас, чтоб сразу я постиг, что это горе всех невзгод больнее… Что нет невзгод, а есть одна беда – любви твоей лишиться навсегда»*, – шепчет она готовую мантру в замершие губы с тёплым дыханием.

– Ты точно сумасшедшая Мариэль, и это, кажется, заразно, – откликается весело липа. И губы истово захватывают её, вызывая истому во всём теле. Языки сталкиваются. Огонь и вода начинают танец примирения. Огонь сильнее, но он уступает стене из прозрачной, кристально-чистой воды, покорным псом ложась перед ней. Стена опадает, и морская волна накатывает, подбираясь к псу белой пеной и откатывая, – приглашая к игре. Пёс бросается в неё, но не гаснет, а плывёт, перебирая лапами.