– Пожизненное заключение.

– А за уклонение от принудительной депортации? – продолжала расспрашивать Мия.

– Два года жизни в восьмом округе Гаола, а после освобождения все та же принудительная депортация, – спокойно ответил брат.

– А на какой срок осудили тебя?

– Пятнадцать лет.

– Чудненько, – с невеселой улыбкой ответила Мия, – Вернешься изтатуированым старикашкой.

– А встретит меня сморщенная старушка, – парировал Ким.

– Если встретить позволят, – грустно вздохнула девушка.

– Мия, мы сбежим. Я не хочу мотать срок за преступление, которого не совершал и думать о том, что моей любимой женщиной пользуется человек, который меня подставил. Я не позволю Вилару сломать наши жизни.

– Я не верю, что он на такое способен, – проговорила Мия.

Ким снова начал закипать.

– Деньги и власть уродуют людей. Он привык получать все, что хочет, и ты не исключение. Он наиграется тобой и выбросит, как выбрасывал остальных, – заявил Ким.

– Он не такой, – сердито ответила сестра.

– Откуда ты знаешь, какой он?

В этот момент Ким напомнил Мие Вилара, который ни раз задавал ей подобный вопрос относительно брата.

– Лучше всего о людях говорят их поступки, а многие поступки Вилара заслуживают уважения.

– Нельзя объективно оценивать поступки человека, не имея представления о его мотивах. Ты можешь спасти мир, но если тобой при этом руководит только жажда славы, твой поступок ничтожен.

– Если так думать, то никому доверять не сможешь, – грустно проговорила Мия.

– Можно доверять только тем, кто тебя действительно любит. Поэтому тебе кроме меня никому доверять не стоит, – с улыбкой сказал Ким.

Мия нахмурилась и сказала: