Крики раздавались все дальше.

Ушли. Неужели удалось провести? Даром, что ломилась через лес напролом, как медведь с болячкой в ухе. Выходит, проклятущая коряга помогла, хоть едва и не угробила.

Ярина потерла ноющую ногу. Что делать теперь? Кобылка и нехитрый скарб остались поживой для селян. Верная Марька была в летах: на такой лошади не пахать или по дорогам разъезжать – только на живодерню… Все равно жалко. На скудные сбережения новую не купишь, торговые обозы здесь не ходят. А пешком до Ольховника не добраться.

Голоса давно стихли, только ветер шевелил обнаженные ветви деревьев. Ярина выползла из укрытия и рискнула оглядеться.

Уж лучше бы она этого не делала! Понятно, почему местные не заглянули в овраг. Они попросту боялись подойти!

Земля скрипела под пальцами – черная, выжженная. Ни травинки нигде, даже засохшей, только пара мертвых кустов на склоне. Лес обступал со всех сторон, но держался подальше, будто боялся оскверненного места. А на дне – черная наледь, от которой веяло жутью. Тут без чародейского чутья ясно – дурное место, гиблое.

Колени дрожали, но Ярина упрямо поднялась, кое-как вытирая рукавом разорванной рубахи кровь с лица. Обереги, нашитые матушкой на кожух, отлетели, на штанах зияли дыры – тяжелое некрашеное полотно не выдержало.

Солнце скрылось за верхушками вековых сосен. От деревьев к оврагу ползли длинные изломанные тени. Того и гляди, им навстречу вылезет какая-нибудь нежить, а знакомиться с ней Ярина не хотела. Встать-то дело нехитрое, а попробуй заберись наверх, когда руки трясутся, а впереди ждет враждебный лес. Но лучше протрястись ночь на дереве, чем украсить осиновый сук рядом с деревней.

Ярина карабкалась, то и дело скатываясь на сырое дно. Злые слезы мешали видеть, она размазывала их по лицу и вновь пыталась выбраться.

Упорства ей было не занимать, поэтому прежде чем соседом в вынужденном убежище стал сумрак, она вылезла и, не оглядываясь, кинулась в чащу. Оказаться бы как можно дальше от проклятого места!

Жаль, поздно. В спину дохнуло могильным холодом, на краю оврага сгустился мрак и потек за ней.

Не останавливаться.

Лед сковывал сердце. Хотелось упасть наземь, притвориться корягой. Но Ярина откинула навеянные мороком мысли – не встанет же потом. Или встанет и присоединится к развеселой компании упырей. А то и чего похуже.

От страха перехватывало дыхание. Тени надвигались. Безмолвные, хищные. Примеривались перед прыжком, играли с ней, ждали, когда кончатся ее невеликие силы.

Мруны так не могли. Им не было дела до чувств, утолить бы вечный голод.  А эти наслаждались ужасом.