Аудроне щелкнула пальцами, но в сумеречной зоне было темно и пусто. Ни одного изображения, ни единого окна, в которое можно было бы подглядеть. Она в уникальном моменте с неизвестными последствиями в перспективе.

— Ты что, вообще перестала различать реальность и свои прогнозы? — голос Джефа вывел ее из размышлений. — Или дело не в синдроме трангрессира? — он наклонился к ее лицу, внимательно глядя в него.

Взгляд карих глаз забегал по чертам ее лица, как будто заново изучая их. Он даже отстранился и взглянул, почему-то, на длинные рукава ее платья.

— Нам лучше оставить этот разговор и разойтись, — попыталась подвести черту Аудроне.

— С тобой что-то не так, — будто и не слыша ее, произнес Джеф. — Запястья… У тебя всегда были тонкие запястья. Тонкие пальцы.

— Я немного потолстела, Джеф, если ты не заметил.

— Дело не в этом, — он словно завороженный качал головой. — Мне сказали, что ты сильно изменилась после того «инцидента». Что они с тобой сделали? — Джеф поднял глаза и снова уставился на ее лицо. — Они же что-то сделали с тобой… Я сначала подумал, что мне это кажется. Ты же терпеть не можешь коктейль «Радуга». Слишком приторный для тебя. Ты всегда держишь бокал за ножку, а не хватаешься за его стенки, потому что однажды на званом приеме Сюзанна высмеяла тебя за это. Ты редко жестикулируешь, когда разговариваешь, и все твои движения не такие дерганые и резкие, как сейчас.

По мере того, как говорил Джеф, его безумный взгляд становился все более осмысленным, а удивление на лице сменял ужас. Он схватил ее за руку и грубо потянул рукав платья вверх. Смотрел на внутреннюю поверхность ее предплечья, а потом отпустил руку и отступил на шаг.

— Кто ты такая? — наконец, произнес он, внимательно глядя на Аудроне.

— Я та, кто я есть, — силясь стоять ровно и не осесть на пол, ответила она.

— У моей Аудроне был рубец от папиного ножа на предплечье. Невозможно полностью избавиться от рубцов. А у тебя его нет.

— Мне повезло больше, чем ей, — ответила Аудроне. — Отец не успел меня порезать.

— Она жива? — с надеждой в голосе спросил Джеф. — Моя Аудроне жива?

— Я — твоя Аудроне, Джеф, — ответила она. — Твоя и не твоя одновременно. И другой здесь уже не будет.

Он судорожно вдохнул и отвернулся.

— Как это произошло?

— В ходе нашего эксперимента, — Аудроне поправила рукав платья и прижалась спиной к прохладной стене.

— Сюзанна знает? — продолжал задавать вопросы Джеф.

— Да, она в курсе.

— А твой настоящий родитель?