В груди Нокса громко зарокотало, и я тут же отозвалась, но чуть более женственно. На поляну вышли его люди, все перепачканные кровью; они разглядывали наши переплетенные тела. Я коротко взглянула на них и снова посмотрела снизу вверх на Нокса, державшего меня под собой без возможности шевелиться.

С его губ капала кровь, а клыки, не что иное, как зазубренное оружие, царапнули нежную плоть горла и вырвали у меня вздох. Он прижался ко мне твердым членом, и я вздрогнула, поняв, что он намного больше, чем я ощущала до этого.

Нокс отстранился, холодно глядя на меня.

– Ты и тебе подобные поставили королевство на колени ради жалкой мечты претендовать на еще одно. Я буду тем, кто поставит на колени их самих, заставлю умирать, обращая эту мечту в пепел. Ты, милая девочка, ты будешь стоять на коленях и смотреть, как я обрушиваю огонь на Девять миров, пока от них ничего не останется. Ты будешь ползать и истекать кровью ради меня, маленькая, но ты не умрешь.

Он громко зарокотал, вторя собственным словам, и даже деревья вокруг содрогнулись от этого звука.

– Я буду наслаждаться тобой, пока твои сородичи будут трястись от страха, зная, что я собираюсь охотиться на них до полного истребления. Ты будешь моей, и только моей, женщина.

Мамочки!

Ну и ничего, и ничуть не зловеще до трясучки, да?..

У меня задрожали руки, но я запустила их в его волосы, прижимая его губами к своему горлу. Я беззащитно подставила ему шею, словно агнец, и хищник ухмыльнулся в ответ. Его горячие губы прижались к моему иступленно бьющемуся пульсу, кровь ударила в мозг, адреналин бешено вскипел, и все это время Нокс беззастенчиво об меня терся.

Я тронула его губы поцелуем, глядя в глаза и чувствуя, как его взгляд пожирает мою душу по кусочкам. В Ноксе жил зверь, и он был бессердечной тварью, желавшей причинить мне боль. Не уверена почему, но я жаждала его. Я жаждала этого зверя целиком, невзирая на то что он открыто признал меня врагом.

Угольки в его глазах двигались, словно их огонь звал меня за собой. Его губы с осторожностью касались моих, словно он сдерживался, осознанно не причиняя мне вред клыками. Он говорил, что хочет сделать мне больно, и одновременно держал как самую дорогую вещь в мире.

Это смущало, возбуждало и манило.

Он отвел волосы с моего лица, пока я впитывала изменения и находила их прекрасными. Я приподнялась, потираясь об него, приглашая взять меня, не в силах противиться потребности получить его прямо здесь и сейчас. Нокс горел изнутри, мы были похожи под кожей, которая нас покрывала.

Рука Нокса скользнула по моему животу, а потом на его губах появилась злая улыбка, он наклонился, хрипло прошептав мне на ухо: