***
Я вернулась, когда заклятье крепкого сна исчезло. И я хорошо понимала, почему это произошло.
Ловушка Вейна ещё была на месте и слепила мне глаза. Хранитель пока не снял её, потому что не вся Тень ушла из окружающего пространства, она продолжала ползти по полу к телу Эллейн.
Прикоснувшись к груди, я ощутила, что раны больше нет, она затянулась. Ну конечно, демиург ведь не может умереть в собственном мире от простого ножевого ранения.
Я встала и огляделась.
Элли лежала рядом, в пяти шагах от меня, по-прежнему сжимая обеими руками кинжал Альгиуса. Всё та же прозрачная кожа, теперь мертвенно-бледная, резко очерченные скулы, как у любого мёртвого человека, ни кровинки в лице. Вся её кровь ушла в кинжал…
Невыносимая боль сдавила мне грудь, как тисками.
Алые волосы. Изумрудные глаза.
Я села рядом с Элли и погладила её по голове, заглянула в остановившиеся глаза, совсем как раньше, когда она была Ленни.
Если бы мне пришлось описывать эту сцену в книге, я бы никогда не сумела подобрать правильных слов. Я чувствовала такую опустошенность, как будто вместе с Элли умерла какая-то часть меня.
В ней не было ни капли жизни. Я разжала её руки, которыми она продолжала сжимать вонзившийся в грудь кинжал, погладила холодные, будто деревянные пальцы…
Вы все, все знали. Ты, Вейн, Эдигор… даже Дарида.
Но вы просчитались.
Я обещала, что не буду спасать Ленни. Но ничего не говорила про Эллейн!
— Я не отпущу тебя, Элли, — прошептала я, улыбнувшись. — Никогда не отпущу. Даже не думай…