— Заклинаю вас, - говорит Аддагат перед уходом, - будьте исключительно аккуратны с трубой. Это по истине произведение научной мысли. Заменить ее на иную будет крайне сложно. Дождь, ветер, снег – все это может причинить трубе непоправимый ущерб.

После того, как уходит торговец, а вслед за ним и стражники, какое-то время с Амелией осматриваем дальние подходы к замку. Разумеется, она тоже дракон – и в форме огнедышащего хищника у нее тоже зрение, куда превосходящее человеческое. Но дочка еще не разучилась удивляться – и это замечательно. Поэтому для нее наблюдение в трубу сродни игре.

— Помнишь мамины кошмары? – спрашиваю ее.

Амелия поспешно кивает.

— И я обещала маме, что спасу ее от них.

Говорит уверенно, по-взрослому, без показной бравады, как это зачастую принято у детей, да и у взрослых, чего греха таить.

— Ей действительно может понадобиться наша помощь. Твоя, моя или нас обоих.

Я очень надеюсь, что за время, пока Изабелла находится у ллисканцев, кошмары оставят ее, но по-настоящему в это не верю. Пожиратель снов не просто так выбрал ее, не просто так с треклятой настойчивостью лезет в ее сны. В этом нет никаких сомнений. Причина быть должна. Лишь ребенку может статься достаточным объяснение о злом враге, который делает зло просто потому, что так хочет и может. И тот же Пожиратель наверняка преследует какие-то цели. Да, пока неизвестные нам.

Мы рассматриваем Глотку Арташа. Безжизненный остров, вся поверхность которого покрыта пеплом и застывшими потеками лавы. Ни движения, ни малейших признаков пребывания там сколько-нибудь осознанной силы. И даже не знаю, хорошо это или плохо. Потому что сомнений в реальности Пожирателя у меня нет. Причем реальности не эфемерной, а уже принесшей с собой гибель людей и выжженый отравленный кусок земли. То есть при всем внешнем спокойствии на острове, его обитатель вполне себе в состоянии его покидать. Почему не покидает чаще? Почему больше никого не убил? Это вопрос. Нет, я вовсе не желаю новых убийств, мне нужны ответы, нужно понимание.

Варвары верят в силу, ненавидящую все живое. Им этого достаточно. А я верю в тварь, которой что-то понадобилось от моей жены и, возможно, от дочери. Глупо говорить, что мне это очень не нравится. Глупо говорить, что я собственную жизнь положу, чтобы эта самая тварь осталась ни с чем. А еще лучше – уползла в свою нору и там сдохла. На этот раз окончательно.

Глава пятьдесят восьмая: Изабелла

Глава пятьдесят восьмая: Изабелла

Глава пятьдесят восьмая: Изабелла

Почти одновременно ллисканцы атакуют «голову» колонны и ее «хвост». И если в «хвосте» воины валят заранее подпиленные большие и раскидистые стволы, тем самым блокируя не только часть мятежников, но и их возможность для отступления. То в «голове» рассечение происходит одновременно посредством огня и земли, если так можно выразиться. В строго условленном месте колонну разрывает огненная стена – та самая, что рождена изготовленным нами порохом. Здесь сухо – и опасности в отсыревании последнего нет. Первые же ряды мятежников, взбудораженные неожиданным шумом и пламенем, чуть проталкиваются дальше по дороге, где в момент исчезают в огромной волчьей яме.