Я мотнула головой и вырвала руку из плена.

– Ты последний к кому я обращусь за помощью, – я развернулась и пошла в свою комнату, едва сдерживаясь, чтобы не перейти на бег.

Едва я закрыла дверь и прислонилась к ней спиной, как слезы покатились из глаз. Все хорошее настроение, приобретенное за время купания, моментально исчезло, а вместо него вернулся груз проблем, как страх и нервозность, связанный с моим шатким положением. На Земле я чувствовала себя уверенней и не дрожала, как осенней листок от каждого порыва ветра, а здесь на Орсионе я была подобна щепке в эпицентре морской бури.

У меня два пути: плыть по течению и ждать, или пытаться выбраться самой. Я выбирала второй вариант, не потому что была сильной и смелой, а потому - если не попытаюсь, то никогда не смогу посмотреть в глаза своим родителям. Даже если они не узнают всего этого кошмара, через который я прошла, мне будет стыдно: за свою безвольность, за то что опустила руки, не боролась, просто подчинилась обстоятельствам. При мысли о тех самых «обстоятельствах» кожа покрылась мерзкими мурашками. Нет и еще раз нет! Я не допущу, чтобы кто-то из них хоть пальцем прикоснулся ко мне. Вот только противный внутренний голосок шептал: «Ну, одному из них ты никак помешать не сможешь».

Глава 55

Глава 55

Надежда живет даже возле могил.

Иоганн Вольфганг Гете

Утро пришло внезапно, когда мне снился дом и моя семья: отец, читающий газету в кресле, мама, напевающая песню во время готовки, и брат, обсуждающий новую компьютерную игру с другом. Дом... Он всегда мне снится, когда в моей жизни наступают особенно трудные времена.

Мне тяжело было понять, где я нахожусь, потому что столько всего произошло за вчерашний день. Однако внезапно нахлынувшие воспоминания приплюснули меня к матрацу, словно бетонная плита упавшая сверху, и моментально вернули в ужасную реальность. Но хуже всего было осознание того, что в комнате я не одна. Сначала почувствовала его запах, и лишь потом взгляд пристальный, изучающий.

Рем сидел в изножье кровати, облокотившись на столбик. Его глаза ласкали мою грудь, выглядывавшую из-под съехавшей за ночь полы халата. Думаю, проспи я чуть дольше, подверглась бы не только рассматриванию. Поспешно прикрылась и села на кровати, лишая блондина зрелища.

Рем недовольно поморщился, потянул покрывало на себя, стягивая с меня хлипкую преграду, и поприветствовал:

– Доброе утро, моя кошечка, – на слове «моя», оборотень сделал акцент, указывая на мое место, а затем едко улыбнулся и добавил: – К чему такая скромность, мы же почти женаты.