Минуты шли, а я все слушала, как Найтшейд набирает что-то на своем компьютере, вздыхая про себя, словно на ее плечи легла вся тяжесть мира. Я держала свои ментальные барьеры наглухо закрытыми и следила за тем, чтобы оставаться в дальнем конце офиса, в котором я пряталась, так что у нее не могло быть ни малейшего шанса уловить хоть малейшую эмоцию от меня. Она не могла узнать, что я здесь. Она могла бы даже распознать звук моих эмоций, как я распознаю голоса. Я не знала, работает ли это у Сирен или нет, да и не собиралась выяснять.

В конце концов, стул покатился по ковру и раздалось звяканье ключей от машины, прежде чем она прошла через комнату и направилась в коридор.

Я прижалась к самой дальней от двери стене, когда она уходила от меня и подождала, пока не услышала, как она спускается в лифте, прежде чем выпустить дыхание.

Скользнув обратно в коридор, я двинулась по темному пространству, пока не оказалась перед ее кабинетом. Как только мои пальцы коснулись дверной ручки, я почувствовала магический замок и сигнализацию на двери, и быстро отдернула руку.

Вот дерьмо.

Полминуты я раздумывала над тем, как отключить замок, пока мой взгляд не поднялся к потолку. По крыше проходили металлические вентиляционные шахты, одна из которых вела прямо в кабинет Найтшейд.

Усмехнувшись, я трусцой побежала по коридору, охотясь, пока не заметила решетку над головой. Я быстро взяла стул из одного из незапертых кабинетов и забралась на него, отодвинув решетку кончиками пальцев.

Я подпрыгнула, ухватившись за край отверстия, которое решетка оставила для меня и с усилием протиснулась внутрь.

Я начал ползти и тупой стук, стук, стук моих движений звучал в тишине как клаксон. Но я не сбавляла темпа. Если мои уши не могли обнаружить никого поблизости, то я была совершенно уверена, что нахожусь здесь одна.

Пробравшись в вентиляционное отверстие над ее кабинетом, я окинула взглядом широкое пространство под собой, поднимая решетку и убирая ее с дороги.

Йиппи-кай-эй, ублюдки. (прим. от пер. фраза Yippee ki-yay — культовая фраза из Крепкого Орешка)

Опустившись на ковер, я застыла на месте, оглядываясь по сторонам, моя кожа покрылась мурашками от осознания того, что я делаю нечто совершенно безумное. Но это было и чертовски приятно.

Позади меня стояла кушетка, на которой, как я догадалась, сидели ее пациенты, а рядом с ней стояло удобное кресло для нее. На маленьком столике стояла коробка с салфетками для рыдающих.