Не знаю, почему, но все казалось каким-то необыкновенно волшебным. И машины почти не шумят, и воздух прозрачен, как морозной зимой, но тепло как в последние дни весны. Свежо и дышится хорошо. Я даже подпрыгнула, как в детстве, и улыбнулась Станиславу. Он улыбнулся в ответ, не отпуская моей руки.

На небе плыли тучи. Но не темные, как перед грозой, а величественные, как замки из туманной дымки, сквозь башни которых снопами света струились солнечные лучи.

— Станислав, а ты немного странный, — говорю я.

— Почему, Тиночка?

— Ну ты мог бы закатить скандал, когда узнал, что я замужем или врезать, что ли, Павлику от ревности. А ты так отреагировал. То есть получается, что тебя не удивить, не пронять ничем по жизни, да?

— Тиночка, а зачем мне негодовать? Мне нравится воспринимать все немного с юмором. И я все-таки предпочитаю спокойно оценивать ситуацию. Я тебя выслушал, ты объяснила, что ваши с ним отношения закончились, в принципе. А насчет того, что ничем не удивить. Так если я буду ждать чего-то от жизни, вряд ли она захочет подстроиться под меня. А прямого пути к разочарованию я не хочу. Будь, как будет.

— Надо же! А ты можешь разочаровываться?

— Я живой человек, а не бог, крошка. — ответил он.

— Да ну!

Мы прошли по пешеходной улочке. Пели какие-то безголосые артисты. Я, было, хотела предложила поехать дальше на маршрутке.

Но Станислав сказал, что уже недалеко идти осталось. К тому же нас заинтересовала девушка, которая под скрипку и аккордеон пела на французском, и довольно-таки хорошо.

Мы даже присели на скамейку напротив, попутно съев купленные по пути булочки с вишней.

— О, Станислав, мне кажется, что это ты все подстроил.

— Да нет, милая, и сам удивляюсь.

Немного посидели и решили, что все же пора и домой идти. К тому же от булочек этих только еще больше захотелось есть.

Действительно, дом был не очень далеко оттуда, где мы были.

Пришли на квартиру.

А Станислав, едва успел снять обувь, как уже скорей к компьютеру.

— Ну милый, не будь как Павлик.