Я направилась внутрь и, как только убедилась, что поблизости никого нет, прибавила скорости, помчалась к главному входу и на скорости обогнула здание, выбрав длинный путь обратно в кафейтерий.

Благодаря своей скорости я добралась туда раньше Данте и ждала, пока он появится на тропинке, поймав его взгляд, прежде чем отступить за угол здания, где нас никто не сможет увидеть.

Небольшой участок травы был спрятан здесь, создавая идеальную солнечную ловушку. Я закрыла глаза, чувствуя, как солнечные лучи омывают меня, купаясь в их ощущениях.

— Почему ты выглядела такой обеспокоенной там, amore mio? — спросил Данте, завернув за угол и обнаружив, что я жду его.

— Я говорила с Габриэлем о Короле… среди прочих вещей, — я лишь пожала плечами, не желая повторять все это снова. — Короче говоря, мы собираемся попытаться устроить ловушку в следующее полнолуние.

— Я с вами, — горячо согласился Данте, даже не спрашивая меня. Он всегда был так уверен, без колебаний, без долгих раздумий, он принимал решение и придерживался его. И мне это чертовски нравилось в нем.

Я протянула руку, зацепилась за пояс его шорт и притянула к себе.

— Однажды ты мне уже кое-что сказал, — промурлыкала я низким голосом, пока он опирался руками о стену по обе стороны от моей головы, прижимая меня к себе своим огромным телом.

— Разве? — спросил он непринужденно, словно не понимая, о чем я говорю.

— Да, — твердо ответила я. — И иногда мне хочется сказать тебе это в ответ.

Данте широко улыбнулся на мгновение, а затем наклонился так, что его губы оказались в нескольких дюймах от моих. — Не стоит, — мрачно ответил он.

— Не стоит? — удивленно спросила я, прижимая ладони к стене позади меня.

— Скажи это только тогда, когда ты захочешь говорить это все время. А не иногда, — он придвинулся ближе ко мне, и я задохнулась, когда между нами вспыхнуло электричество.

Я подняла подбородок вверх, жаждая его рта, но он колебался, едва касаясь своими губами моих.

— Ti amo, — прорычал он, прежде чем сократить расстояние между нами и поглотить удивленный вздох, который я издала от его слов.

Он глубоко поцеловал меня, его язык поглаживал мой, а его страсть заставила мои колени ослабеть, когда он показал мне, как много для него это значит. Он любил меня. Это красивое, сильное, опасное существо любило меня. Даже несмотря на то, что я была разбита, убита горем и солгала ему, он все еще любил меня, и мое сердце колотилось от острой потребности сказать ему это в ответ.

Но я не была уверена, что смогу. Дело не в том, что я не хотела. Скорее, я не была уверена, что достаточно исцелилась, чтобы почувствовать это. Недостаточно. Не полноценно. Не так, как он заслуживает. И пока я не способна дать ему такую любовь, мне казалось несправедливым позволять этим словам слетать с моих уст. Поэтому вместо того, чтобы навешивать ярлыки, я показала ему свои чувства в этом поцелуе, я отдала ему каждую частичку себя, даже сломанные, разрушенные части, и обнажила их перед ним.