Вскоре Алан вернулся из ванной, поднял ее на руки и сам отнес в воду. Здесь тоже было огромное арочное окно; плитка лазурного оттенка навевала мысли о море. Сейчас за окном довольно темно — их комнаты смотрят на восток. Морская вода играла красноватыми бликами. Алан зажег в ванной не светильники — на подносе стояло с десяток свечей и сейчас создавали здесь какую-то особую атмосферу.

В Алом Замке, в комнате Алана, был практически бассейн. Здесь же пришлось перелезать через бортики и размещаться втроем с некоторыми трудностями — Мелли полулежала на Алане, Берти сидел напротив и с коварной улыбкой массировал ее ступни. Обычно Мелли боится щекотки, но сейчас тело казалось будто немного чужим, поэтому прикосновение только порождали волну приятных мурашек. А от его внимательного взгляда хотелось куда-нибудь спрятаться.

— Мне кажется, или у Мелли грудь стала больше, — наконец выдал он.

Теперь она почувствовала, что краснеет. Алан тихо засмеялся и накрыл своей ладонью грудь Мелли, словно измеряя.

— Действительно. Кажется, все те два хваленых килограмма ушли в грудь. И это не потому что кушать стала лучше.

Мелли надулась:

— Я нормально ем.

От смеха Берти и Алана даже вода в ванной заплескалась. Берти, выпустив ее ступню, чуть откинулся назад:

— Я помню, как зашел к тете, а все ее фрейлины уговаривают тебя съесть еще одно пирожное. Как там она сказала? Худенькая — это модно, но что в ключицы можно по яйцу вкладывать — это ненормально.

Теперь Мелли смутилась, вспомнив, что и сама когда-то так думала. Кажется, целую жизнь назад, а на деле — совсем недавно…

Увидев, что оба мужчины все еще ждут ее ответа, недовольно буркнула типичное оправдание всей своей семьи:

— У нас все худые.

Алан обнял ее сильнее и поцеловал чуть выше виска:

— Но ты — особенно. Это из-за переживаний в большей степени… но ты смотри, терпение лира Тибольда скоро закончится — и он начнет тебя пичкать специальными смесями для набора веса.

Мелли обиженно вздохнула. То, что все вокруг постоянно пытаются ее накормить, начинало раздражать. Но она и правда похудела еще в рабском доме — и кормили невкусно, и аппетита не было.

— А грудь почему выросла? — Берти опять взял ступню Мелли — уже другую — и начал мять пальцами.

— Потому что она растет лет так до двадцати-двадцати пяти. Потому что Мелли начала заниматься сексом… а еще у меня тут есть одно предположение из-за чьей-то дерзости… думаю, скоро обычный месячный цикл вернется…

Берти засмеялся, а Мелли смутилась. Она уже давно заметила, что для них двоих обсуждение каких-то женских вещей не были табуированной темой. Дома Мелли всегда говорили, что это нужно скрывать от мужчин, а здесь ее месячные ждали, кажется, вообще все, включая лира Тибольда и лиру Дэгни.