Я стою напротив Джанны и не делаю ничего, потому что это неважно — чего я хочу и что я помню. Все, что я помню, - это обман, иллюзия. Мне все еще кажется, что она была моей, но она никогда не была моей по-настоящему. И я не могу — после всего, что было, — бегать за ней со своими чувствами и желаниями. Я побывала в жалкой роли, это верно, но тогда я не знала об этом. Теперь, зная, я больше в эту ловушку не попадусь.

Глаза у Джанны темные-темные. Если бы я не знала точно, что дело не в этом, давно заподозрила бы в ней способности к ментальной магии. Но нет, магия тут ни при чем, ментальная, по крайней мере. Это моя личная беда. Это только я теряю голову, глядя в ее глаза — две пропасти, две дыры в бесконечность, два звездных неба вместо одного. Кажется, я ведь что-то спрашивала у нее. «Уже пора»?

- Нет, еще нет, - говорит Джанна. Может, она уже на каком-нибудь зелье? Эти ее расширенные зрачки... К тому же, мне кажется, пауза получилась какой-то очень уж долгой, но я не могу сказать наверняка. Время при Джанне течет иначе. Для меня все иначе, когда она рядом. Время. Пространство. Сама жизнь.

- Тогда зачем ты... - я не договариваю. Зачем ты меня искала. Зачем ты издеваешься надо мной. Зачем ты приходишь и остаешься со мной наедине. Зачем ты смотришь мне в глаза. Зачем ты стоишь так близко. Зачем напоминаешь о том, что я хочу забыть и не могу. Зачем ты — всё?

- Я хотела увидеть тебя, поговорить, - говорит Джанна, и сердце снова норовит выпрыгнуть из груди, но теперь потому что меня охватывает ярость. О чем нам с ней говорить? Уж не вздумала ли она, о боги, извиниться? Просто извиниться, сбросить этот груз со своей совести и жить дальше?.. Не смей так загораться, Глена, не смей. Дыши ровно. Сорвешься, дотронешься до нее огненной ладонью — сколько потом жалеть придется?

- Увидела? Поговорила? Что дальше?

Джанна некоторое время молчит, а я разворачиваюсь, чтобы уйти. У меня нет больше сил, чтобы стоять вот так напротив нее. Мне противно, я все еще зла на нее, а больше всего я зла на себя, потому что до сих пор хочу услышать от нее что-то такое... что-то, что всё исправит.

- Глен, я очень виновата, - наконец говорит она. Я с силой втягиваю воздух — надеюсь, она этого не слышит. Какое это имеет значение? Какое это имеет значение теперь, в этот день, который может стать последним для любой из нас? Зачем мне ее запоздалое раскаяние? Она решила таким образом заслужить достойное посмертие среди праведников своей веры? Так бесполезно каяться, тем более передо мной, эти праведники наверняка за саму связь с женщиной ее расчленят, сварят и съедят. Да и за другие выкрутасы тоже не похвалят. Я прибавляю шаг, она идет за мной. Не бежать же от нее по коридору! Это было бы уже просто смешно.