Странно, откуда такая ломота в теле? Особенно болит между лопаток. Я что, спала всю ночь на пульте от телевизора? Который час?

Судя по свету, что пробивается сквозь шторы, уже далеко за полдень. Слабость, озноб и боль — да что же это такое? Вирус, что ли, подхватила? Нужно умыться и заварить кофе. Спустив ноги с кровати, я кое-как нашла тапки и побрела в сторону кухни, но вместо дверного проема вписалась в шкаф. Так… шкаф, шкаф… не мой шкаф?! Я не дома?

Тут мою нестройную цепочку размышлений разорвало появление какой-то бледной блондиночки в ночнушке:

— О, доброе утро. Простите, я не знаю, куда попа… — мою фразу прервал мой же визг. Я поняла, что говорю со своим отражением, которое ни разу не мое!

— О боже… я сошла с ума?! Или мне это снится? — Я метнулась к чужой кровати под воздушным розовым балдахином и обхватила немилосердно ноющую голову руками. Снова с опаской посмотрела в зеркало: сцена та же, лица те же. Высокая, изящная, бледная девица с аквамариновыми глазами и длинными шикарными светлыми волосами. Под ночнушкой поперек груди плотная повязка. Она, то есть я, ранена? Бред какой-то! Так, имя свое помню. Вчера была Наташей. Остальные воспоминания никак не возвращались, зато откуда-то взялись совершенно чужие, но очень яркие…

Тихий шорох, мягкие шаги… Блеск! Похоже, моя окровавленная спина уже привлекла какого-то хищника. Интересно, у всех перед смертью мир всегда выглядит таким невозможно красивым? Таким, что умирать еще жальче? Ну хотя бы болеть больше ничего не будет.

Шорох повторился. И надо мной возникла серая пятнистая башка огромного кошака. Оборотень-барс в тропическом лесу смотрелся откровенно дико. Видно, что ему здесь некомфортно, слишком жарко. Он нарушил границу — для чего, интересно знать?

Я выдохнула. Как здорово, меня точно не будут есть. Не знаю, какими судьбами сюда занесло оборотня, но сейчас я рада даже блохастому! Давай, котик, это хороший день, чтобы на время забыть о неприязни между нашими народами и спасти умирающую фею. Надо же, как близкое дыхание смерти делает терпимее к ближнему, рушит нажитые стереотипы и даже сгибает в поклоне гордость.