Дариус кружил вдали от солнца, а я смотрел на стык в небе, где ночь отделялась от дня, на скопление звезд, прогоняющих свет. Дариус мчался к ним, пока не стало казаться, что небеса поглотят нас, и мир коснулся моего сердца.
Я вынул изо рта сувенир, и воспоминания растворились во мне, а я снова стоял и смотрел на своего самого близкого друга.
— Однажды мы снова отправимся туда, — пообещал он. — Как только разберемся со всем этим дерьмом. Я лишь хочу, чтобы у тебя была частичка чего-то хорошего. Того времени, когда все было намного лучше.
Я грустно улыбнулся ему, и он подался вперед, обнимая меня. Я похлопал его по спине, зная с абсолютной уверенностью, что, независимо от того, есть узы Опекуна или нет, Дариус Акрукс — это друг, созданный для меня самими звездами. И ничто и никогда этого не изменит.
— Может, выясним, что знал мой отец? — спросил я, и он кивнул, отстраняясь, его брови собрались от напряжения.
Я убрал памятную вещь в ящик тумбочки, а затем направился к раздвижной двери, следуя за Дариусом на улицу, где мы сели за столик возле бассейна. Я положил дневник, когда Дариус начал накладывать иллюзии, скрывая нас, а заодно и заглушающий пузырь.
Полная луна была скрыта за небольшим скоплением облаков, но когда я открыла первую страницу дневника, облака сдвинулись, и серебристый свет пролился на нас, как туман. Буквы засветились серебром, мерцая, как звездная пыль, кружась по бумаге, а затем осели на место темными чернилами, и свет рассеялся. Я затаил дыхание, проследив взглядом за словами и нарисованным от руки изображением упавшей звезды внизу страницы.