Когда он просил меня что-то сделать, я больше не спешил, а мог отложить это, прежде чем последовать за этим, руководствуясь собственным суждением. Я был настолько свободен, насколько, по моему мнению, мне когда-либо будет позволено, и этого должно было быть достаточно, потому что я не мог продолжать приносить несчастные души на его алтарь.

Я надеялся, что сегодня вечером мне удастся сделать все возможное, чтобы сорвать его планы, но все, что я делал до сих пор для этого, не срабатывало.

Книга, которую я у него украл, разозлила его до предела. Мистер Хоскинс понес наказание за эту выходку, и к тому времени, когда я понял, что он взял вину на себя, он был уже мертв. Его привязали к столбу в поле за южной чертой города и сожгли заживо. В новостях, которые я читал, говорилось, что его пытали перед смертью. Мне было противно даже думать об этом. Эта смерть должна была предназначаться мне. И хотя я чувствовал себя виноватым за то, что он взял вину на себя, мне было трудно сожалеть об этом. Хоскинс был верным членом Черной Карты, он всегда привлекал к делу заблудшие души, даже без просьбы Короля, и привязывал их к жизни, которую они не могли понять, и, по крайней мере, с его уходом некоторые из намеченных им целей получили шанс избежать этой участи.