— А вы ничего не помните, мисс?

— Видимо, я сильно ударилась головой, и надеюсь, память вернется, иначе кранты. Но если ты кому-то расскажешь, что я плохо помню свою жизнь, я буду зла на тебя, — улыбнулась ей на всякий случай, но поняла, что моя улыбка не смягчила сказанного — она была напугана как зверек.

— Мисс Лора, что конкретно вам рассказать?

— Все, Саурита, вообще все. Давно ли ты здесь работаешь, сколько здесь живет людей, сколько слуг? Что я люблю есть? — я говорила и улыбалась как можно радушнее, но девушка все сильнее замыкалась.

Тут что-то не так, и это нужно выяснить в первую очередь. Саурита мне сейчас ближе всех, и только от нее я могу получить информацию, но как дать ей понять, что я ее не обижу? Неужели Лора обижала девушку, неужели она была злой?

— Я родилась в замке Гросарио на несколько месяцев раньше, чем вы, и моя мать была вашей кормилицей, — я заметила, что на этом пункте она запнулась, и опустила глаза, чтобы не выдать своей горечи. — Я была всегда рядом с вами, меня ростили как вашу компаньонку, служанку. Ваш дед пока жил здесь, очень ценил мою маму, и отца, что был хозяйственным мастером, он заведовал мастерами, что чинили замок, и так далее.

— Саурита, прошу тебя, прерви свой рассказ, и расскажи мне — какие у нас с тобой были отношения? Почему ты боишься меня? Поверь мне, я ничего не помню, но врать тебе не советую, — я смотрела ей прямо в глаза, но это не возымело никакого успеха — девушка боялась меня как огня.

— Мисс, если я вам не нужна, я должна пойти, и принести вам ужин, — она опустила глаза, и всем корпусом устремилась к двери, видимо, для первого шага ей требовалось только мое разрешение.

— Конечно иди, Саурита. Принеси что-нибудь на свое усмотрение. Я не хочу ничего особенного, любую еду. Саурита, можешь не верить мне, но мне нужна верная и добрая подруга, которой я тоже стану подругой. Я хочу, чтобы это была ты. Обещаю, я не обижу тебя.

Она не просто вышла — она выбежала за дверь. Мне ничего не оставалось пока — только доверять своим глазам и чутью. Я подошла к окну и обомлела — за ним был сад. На улице было раннее лето — какие-то деревья еще цвели, а на каких-то были плоды. Огромные кусты гортензий были светло-зелеными, листва была более нежного цвета, нежели у деревьев. На цветнике отцветали тюльпаны. Какой же это год? Что за страна, как зовут короля? Эти вопросы сейчас были так уместны, но задать их было не кому.

Раз уж я тут, по сути, хозяйка, то, выйти на улицу, скорее всего, не возбраняется. Сидеть в четырех стенах было невыносимо. Выйдя в коридор я осмотрелась, но не увидела никого. Налево был тупик и окно, а справа я увидела большое пространство в конце коридора, и направилась туда. Коридор оказался крылом, которое, как и еще три, сходились на большом балконе, что нависал над огромным залом. С него вели две лестницы.