– Будьте осторожны, – напутствовала я, смотря на Николаса. Он уверенно улыбнулся, как будто отправлялся на матч по регби, а не шел в бой.

Крис усмехнулся мне и развернулся, чтобы уйти.

– Осторожнее, Сара, а то люди подумают, что тебе не все равно.

Оставшись одни, мы вчетвером притихли в ожидании возвращения Николаса и Криса. Роланд и Питер мерили шагами парковку, часто останавливаясь, чтобы прислушаться к звукам борьбы. Я сидела с Реми на куче фанеры, сжимая его ладонь.

– Что произойдет, когда вернем Минку и остальных? Будут ли старейшины все еще злиться?

Реми склонил голову.

– Я сказать им о желчи, и они очень злиться. Думать, они запретить нам дружить.

– Нет!

Реми был одним из моих самых близких друзей. Он останется рядом со мной, даже когда все, кого я знаю, состарятся и умрут. Я не могла потерять его. Не могла.

– Может, не навсегда, но надолго, – грустно сообщил он. – Старейшины не забывать легко.

Я сглотнула навернувшиеся на глаза слезы. Я столько всего испортила, но никогда не думала, что поставлю под угрозу нашу дружбу. Что еще я разрушу, прежде чем все закончится?

– Где они? – встревожился Питер десять минут спустя. – Разве мы не должны были что-нибудь услышать?

– Не знаю. – Голос Роланда был неуверенным. – Дадим им еще несколько минут и…

Реми вскочил на ноги, едва не сбив меня; его глаза были широко распахнуты и сверкали в темноте.

– Малыши очень испуганы! Случиться что-то плохое.

К нам подбежали Роланд и Питер.

– Что случилось? – спросил Роланд.

– Реми сказал, что с кузенами что-то не так. – Я отказывалась даже думать, что это могло значить. – Нужно идти.

Питер почесал затылок.