На ней тут же скрестилось несколько удивленных взглядов, и Гера смущенно поковыряла скамью сандалией. Покосилась на Макарию, на Аида, на недовольную Персефону.

Потом вздохнула.

— Ладно, я расскажу, только об этом никто не должен знать. Это из-за Гекаты. Она боится, что Гермесу как-то слишком хорошо в шкуре Одиссея, с его женой и ребенком. А потом он умрет и такой, ой, Геката, прости, я люблю Пенелопу, а ты мне уже не нужна. И вот, я решила помочь Гекате и как-нибудь аккуратненько отвлечь Одиссея от Пенелопы, а то он слишком к ней проникается…

— Мне кажется, — осторожно сказал Крон, — проблему можно решить и по-другому. Насколько я понял, Геката пообещала Лете не приближать естественный исход, но ты, Гера, или ты, Аид…

— Нет, это не вариант, — категорично заявила Персефона. — Мы это уже обсуждали и решили, что Гермесу будет полезно побегать среди смертных пару десятков лет. Вот Гера пятьдесят лет была Минтой… а, ты не в курсе этой истории, ну я попозже расскажу.

— Я сама расскажу, — хихикнула Гера. — После Минты я серьёзно пересмотрела свои приоритеты. Так что мы с Гекатой решили не покушаться на нашего Одиссея, но развлечь его надо, а эта Итака — такая дыра… Поэтому я решила устроить какую-нибудь большую войну, чтобы он был занят, а не миловался со своей Пенелопой.

— Не понимаю, почему бы тебе не спровоцировать нападение на Итаку, — чуть прищурилась Макария.

— Нет, ты узко мыслишь, — отмахнулась царица цариц. — Во-первых, кому нужна эта Итака? Все сразу поймут, что тут что-то не чисто, и Лета придёт возмущаться. Во-вторых, семья Одиссея может пострадать, а у него и так довольно душевных травм. И, в третьих, ну сколько враги Одиссея будет сидеть в Итаке? Год? Нет, план должен быть долгосрочным. Поэтому я решила натравить эллинов на крепкостенную Трою, ну, чтобы не взяли с наскоку.

— То есть ты выбрала город, считающийся неприступным, — уточнила Персефона.

— Я сомневаюсь, что город останется неприступным после визита Гермеса, — заявила Гера. — Но сколько-то они должны продержаться! Но вы, да, вы, Аид, Персефона, Макария, персонально, и ты, отец, должны пообещать, что не сдадите меня ни Зевсу, ни Гекате, ни ещё кому-нибудь. А то будет неинтересно.

— Клянемся, — ответил за всех Аид. — Но ты бы лучше контролировала Афродиту…

— Зачем? — удивилась Гера. — Она ничего не знает. Она совершенно искренне пыталась завладеть яблоком дабы поднять свою упавшую после Концепции самооценку…

Царица цариц пригубила нектар, и, дождавшись клятв, принялась рассказывать, как она, изучая жителей Трои с целью подыскать повод для аккуратненького натравливания на них Одиссея, обнаружила у царевича Париса, живущего на природе с какой-то нимфой, вдохновленный интерес к портрету Елены Прекрасной. Тут же был разработан план, включающий яблоко с надписью «Прекраснейшей», вербовку Эриды, предварительную психологическую обработку Зевса, дабы тот не решил рассудить их «спор» самостоятельно, и тонкую манипуляцию обоими «соперницами».