И он действительно прав.

Куда ни глянь — повсюду стеклянные баночки — разные по форме и размеру. Маленькие колбочки, заключающие в себе вьющиеся стебли. Прозрачные ящики, сквозь которые видно слой земли и крохотные, еда заметные и цветные ростки, что ещё только восходят, цепко пуская корни.

Только вот нимфанóрию я нахожу сразу…

— Вон они…

Кивком головы указываю на очередной ящик, что стоит на возвышении, под яркими лучами, исходящими от включённой ламы.

— И как я раньше их не заметил?.. — фыркает парень, сложив руки на груди.

— Ты уверена, что это они? — не без сомнения в голосе спрашивает Вэйсс, вглядываясь в содержимое ящика.

Очевидно, он до сих пор помнит наш провал на зачете по травологии. Хотя такой ли это уж был провал — ещё вопрос!

— Да. Это нимфанóрия, — вместо меня произносит Лин, тем самым подтверждая мои слова, а затем добавляет: — Но, если не верите нам, то можете убедиться в этом сами.

Оен тут же оборачивается, заинтересовано взглянув на блондинку.

— И как же?

Уголки её губ едва приподнимаются, изображая насмешливую улыбку, которая так и говорит: «На занятиях следует больше концентрироваться на словах профессора, а не на своём сне».

Кид и правда пару раз засыпал на лекциях, из-за чего ему неоднократно выписывали штрафные отработки. Впрочем, упырь от него не отставал.

Вот уж где полная идиллия!

— Приглядитесь и вы увидите, что в отличии от остальных растений — эти шевелятся и тянутся листочками к свету.

Парни переглядываются. После чего одновременно ступают вперёд, прямо к ящику. Мы с Лин, в свою очередь, продолжаем стоять возле стеллажа, на котором находятся различные цветы в горшках. Но пока они тщательно изучают содержимое ящика, едва слышно переговариваясь — похожи решили вспомнить темы прошлых лекций. Один из множества листочков фиолетового цветка начинает приставать к моим волосам.

Поначалу я этого не замечаю, наблюдая за разворачивающейся картиной, аля: «Будущие профессора Ольсфорда», в которой конечно же кроется ирония. Затем я еда ощутимо начинаю чувствовать чьи-то прикосновения. Словно пёрышко, упавшее на волосы. Но после, когда меня резко дёргают за прядь, я оборачиваюсь. И, что застаю? Как вытянутый листик, темного, почти чёрного цвета с фиолетовыми прожилками обхватывает прядь моих волос.  К н и г о е д . н е т

Мои брови сердито сходятся возле переносицы.

— А ну живо брось! — шёпотом, чтобы никто не услышал, тут же произношу я.

Не хватало мне только новых проблем и очередного позора, после которого Вэйсс не применит придумать новые шуточки вроде: «Ох, тётушка Хэлен (то бишь моя матушка), а вы знали, что у Роуз появился кавалер из семейства цветковых!» или же «Роуз, где твой парень — застрял в горшке?» О, или: «Кассандра — цветочный монстр!»